Последние слова она произнесла сквозь стиснутые зубы, и в ее глазах Том увидел огонь, какой помнил с давних времен, много-много лун тому назад, огонь и гнева, и страсти.

– Рут Энн, я…

– Том, я в жизни ни на кого не подавала в суд. Но… – Она замолчала, глянула мельком в окно и снова повернулась к Тому. – Просто не знаю, к кому еще обратиться. Мне нужно твое мнение – как мне поступить?

– Рут Энн, я судебными делами не занимаюсь уже много лет. Тебе надо обратиться к какому-нибудь практикующему юристу. Я…

– Перестань, Профессор. – Рут Энн шмыгнула носом и расплылась в улыбке. – Я слышала, какой у тебя авторитет в юридической школе. Ты же единственный и неповторимый. Как Тренер Брайант в свое время. Да и газеты я иногда читаю. Старые добрые «Новости Таскалусы» пишут, как твои парни выигрывают разные турниры. Не надо мне говорить, что ты насчет чего-то не в курсе.

Макмертри засмеялся – Рут Энн всегда отличалась прямотой, ходить вокруг да около не любила. Он начал отвечать, но женщина схватила его за руку:

– Прошу тебя, Том. Почитай дело. Твоему мнению я доверяю. Если увидишь, что там что-то не так, подскажешь мне, что делать, к кому обратиться. У меня чувство, что так оставлять это нельзя. Я должна знать, почему погибла моя семья.

Ее глаза, как и раньше, прекрасные и живые, смотрели на него с мольбой. Казалось, она вот-вот снова расплачется.

– Хорошо, – согласился Том. – Я посмотрю. Но я уже сказал, сам не практикую…

– Спасибо, Том. Огромное тебе спасибо. – Она обошла столик, обняла его за шею и поцеловала в щеку. – Спасибо! – шепотом повторила она, и в ее дыхании он уловил приятный аромат чая с лимоном.

Она села на место, и разговор перешел на старых друзей. Но Том почти не слушал. В нем вдруг проснулось возбуждение – вперемежку с чувством вины. Когда Рут Энн его обняла, что-то в нем всколыхнулось, чего в его жизни давно не было. Легкий трепет внизу живота, когда тебя тянет к женщине. Это заставило его встрепенуться, но он смотрел на свое обручальное кольцо на левой руке – и испытывал укоры совести. «Да что с тобой такое?»

Но была и еще одна причина, по которой Том плохо слушал воспоминания Рут Энн. Он кое-что понял. Сообразил, откуда ему известно про Хеншо.

Хеншо – это город Рика Дрейка.

Ричард Дрейк, глава юридической компании «Ричард Дрейк», сидел у задней стены ресторана «Обочина» в Таскалусе, попивал кофе и думал, где взять клиентов. С тех пор как Ричард – для семьи и друзей просто Рик – занялся частной практикой, он приезжал в «Обочину» перекусить не реже раза в неделю. Еще раз в неделю он трапезничал в «Сити-кафе» в Нортпорте. Надо, чтобы тебя видели. Надо держать ухо востро в надежде отхватить прибыльное дельце. На этом все и строится. Такова жизнь адвоката по исковым заявлениям. «Обочина» когда-то была психиатрической лечебницей, ее открыли в Таскалусе в 1951 году. Но потом здание обшили вагонкой и превратили в ресторан, где любила тусоваться местная публика. Говорили, что в прежние времена здесь в половине шестого утра пил кофе и почитывал газету сам «Медведь» Брайант. Как и во многих заведениях в Таскалусе, стены в «Обочине» были увешаны фотографиями Тренера Брайанта и его футболистов. Фото висели даже в туалете.

Звякнул колокольчик над передней дверью – пришел новый посетитель. Рик поднял голову от газеты и увидел, что к нему идет Эмброуз Пауэлл Конрад, самый молодой помощник окружного прокурора в округе Таскалуса.

– Что нового? – спросил Пауэлл, садясь и кладя руки на стол. Высоченный, кряжистый, лысеющий блондин. Более громогласного человека Рик в своей жизни не встречал, и стоило ему войти в «Обочину», все как по команде повернули в его сторону головы.

– Да так, ничего особенного. Вот соображаю, за какой каретой «скорой помощи» сегодня побегать, да жду, когда завтрак принесут, – сказал Рик. – А что у тебя?

– Сегодня еду в квартал, где «Ребрышки мечты». Один чудак там продавал травку, так покупателю товар не понравился, и он его пришиб. Я поговорил с женой ответчика, которая, кстати, трахалась с этим наркоторговцем; выплыли два имени. Есть шанс, что один из них был свидетелем разборки. А у меня есть шанс сегодня полакомиться ребрышками на ленч. – Пауэлл изобразил омерзительную улыбку, будто пришлось съесть что-то жуткое. – Обожаю свою работу.

Рик знал: несмотря на ухмылку, Пауэлл не преувеличивает. Что и говорить – прирожденный прокурор. В зале судебных заседаний он просто расцветал, хотя обычно молодые юристы там тушевались. В университетские годы Дрейк и Пауэлл были в одной команде, когда проходили учебные слушания. Пауэлл сразу стал звездой, Рик поначалу – на вторых ролях. Пауэлл как следует поднатаскал Рика перед окончательным отбором участников, иначе его, скорее всего, вообще бы в команду не взяли. Пауэлл – душа-человек. И лучший друг.

– Как загрузка? – спросил Пауэлл с неподдельным интересом – еще одна причина, по которой Дрейк его любил. Родители Рика, когда спрашивали, как дела, не могли скрыть разочарования, а Пауэлл – черт, вся история с падением друга с высот в самую грязь развернулась на его глазах – всегда поддерживал его и подбадривал.

– Хило, – признался Рик. – Как и на прошлой неделе, и на позапрошлой. Жалоба трех работяг. Как раз сегодня иду на смотрины к судье. Если он мою кандидатуру одобрит, гонорар в две штуки обеспечен. Как раз хватит на накладные расходы – и сходить пару раз в супермаркет. – Дрейк улыбнулся. – Вот такая моя загрузка…