Я помяла её для приличия, как шарик-антистресс, но тряпка даже и не думала становиться мокрой.

Что такое?

Почему?

Неужели кончилась моя индульгенция и я теперь не смогу безнаказанно хулиганить? Агапа с Маньярой тоже удивленно подняли брови, похоже, что моя лафа закончилась.

Но почему?

– Ква-хихик! – послышалось в дальнем углу кухни, возле плиты, и я успела заметить зеленую чешуйчатую лапку, поспешно втянутую в темный угол.

Ква-хихик?

Этот звук раздался явно неспроста. И к тому же я узнала зеленую лапку! Странно это всё, загадочно.

– Марина, что-то случилось? У тебя такой же вид, как у Борзяна при виде голой девицы, – окликнула меня графиня.

– А вы разве ничего не слышали? – я посмотрела на своих подруг, но те в ответ только пожали плечами.

– Нет, я слышу только как готовятся блюда Настроений, и как вопит твоя совесть, взывая к тому, чтобы сходить в туалет и намочить тряпку, – графиня сдвинула брови в одну ломаную фигуру, напоминающую мохнатую сойку.

– Но я… – ещё раз помяла в руке сухую тряпку, но она даже и не вздумала становиться сырой. Вот же вредина, прямо как Джулия.

А Джулия скалилась во все тридцать два зуба, даже не скрывая своей радости. Мой план меня же и подвел. Печалька.

Я заметила, как графиня вытащила платок. Мда, у меня ещё свежо воспоминание о том, как одна из наших студенток Фелиция Тромп однажды возмутилась и напрочь отказалась исполнять наказание. Тогда маркиза Ежина без лишних размышлений взмахнула платком и Фелиция, ставшая послушной куклой, тут же вышла из аудитории и вскоре вернулась с мокрой тряпкой. На утро от Фелиции не осталось и следа.

Мне вовсе не хотелось повторять участь сокурсницы, и я тут же выскочила из кухни. Ладно, во всём есть свои плюсы – мне не придется пробовать отраву Джулии. Я шла по красной дорожке в сторону туалета и привычно показывала настенным портретам языки. Они привычно следили за мной, но не шевелились, предпочитая стоять на месте.

– А Мариночка – дурочка! – вдруг пропел крайний портрет, где моложавый мужчина в серебристой мантии и с остроконечной короной на голове поддерживал за руку симпатичную азиатку в роскошном халате.

Я остановилась как вкопанная. Вот не хватало, чтобы ещё портреты высказывали своё мнение касательно моих умственных способностей. Да, не Эйнштейн, но к умственно отсталым себя никогда не причисляла.

Под моим пристальным взглядом пара ничуть не смутилась, а всё также продолжала бесстыдно пялиться на меня. Я сделала три шага вперед – глаза передвинулись следом за мной. Назад – тоже самое.

– Вы чего обзываетесь? – я вспомнила, как графиня недавно делала бровями мохнатую сойку и попыталась сделать тоже самое.

Почувствовала, что выгляжу крайне глупо и грозно опустила уголки губ. Вот теперь портрет должен был испугаться.

– Мариночка ещё глупее чем дурочка! Она просто сумасшедшинка! – снова пропел тот же голос и я заметила небольшое движение на руке азиатки.

Такое движение можно увидеть в текучей воде, когда струя проходит над мокрым камнем. А ещё подобное бывает у хамелеонов, которые принимают вид и окрас окружающей обстановки. Что же, у меня есть подозрение в том, кто прилепился к портрету и оскорбляет меня.

– Я сейчас Шандарахусом вдарю и потом отужинаю лягушачьими ножками. Попробую французский деликатес, – грозно проговорила я и направила платок на портрет.

– Не смей пуляться по портретам! – взвизгнул голос. – Не ты рисовала, не тебе и портить.

– Покажись немедленно, пока я окончательно не разозлилась! – притопнула я для пущей убедительности.

Снова возникло колебание воздуха, а после из пустоты начала материализоваться мой фамильяр. На мохнатой мордочке задорно поблескивали глазки, а безволосые лапки так крепко вцепились в раму картины, что того и гляди дерево треснет под напором.

– Увидела? Молодец! Значит, не все ещё глазки выплакала по Симпатиру! – осклабился суслягух. – Ой, тряпочку пошла мочить, надо же…

Я перевела взгляд на тряпку в своей руке. Моё маленькое превосходство над остальными студентками улетучилось в тот момент, когда я взяла тряпку в руки, а потом я увидела зеленую лапку… Сложить один и один я могла ещё в первом классе, поэтому я снова подняла платок и нахмурилась.

– Так это ты лишил меня подарка Глазуна? Почему?

Редко можно увидеть улыбку суслика, обычно они очень серьезны и озабочены спасением своей шкурки, сейчас же я насладилась этим зрелищем сполна. Мелкие зубки обнажились настолько, что стали напоминать футуристический капкан – сунь туда палец, по локоть откусит.