– Эти доспехи стояли в здании посольства в Париже, еще до войны, когда мой отец был послом Японии во Франции. Нам удалось спрятать их от немцев. Я касаюсь их лишь один раз в год – в день рождения моего прапрапрадеда. В этот день мне выпадает честь почистить его доспехи и оружие и протереть их маслом камелии и гвоздики. Запах прелестный.

Она вынула пробку из флакона и предложила ему понюхать.

На пюпитре перед доспехами лежал свиток. Он был развернут совсем чуть-чуть, виден был только первый рисунок: самурай в этих самых доспехах, принимающий своих вассалов. Пока леди Мурасаки переставляла предметы на полочке с изображением божества, Ганнибал развернул свиток чуть больше. Открылся следующий рисунок, где самурай в доспехах председательствует на демонстрации отрубленных самураями вражеских голов. Каждая голова снабжена ярлыком с именем погибшего; ярлык прикреплен к волосам или, если покойник лыс, привязан к уху.

Леди Мурасаки мягко взяла свиток из рук Ганнибала и снова свернула его так, что стал виден только ее предок в доспехах.

– Это после битвы за крепость Осака, – пояснила она. – Есть еще свитки, более подходящие, они будут тебе интересны. Ганнибал, твой дядя и я были бы очень рады, если бы ты стал таким же замечательным человеком, каким был твой отец, каков твой дядя.

Ганнибал взглянул на доспехи. В глазах его светился вопрос.

Она прочла этот вопрос и ответила:

– Как он – тоже? Кое в чем, только гораздо более человечным, способным на сочувствие. – Она бросила взгляд на доспехи, словно ее предок мог ее услышать, и улыбнулась Ганнибалу. – Но в его присутствии я никогда не произнесла бы этого по-японски. – Она подошла поближе, по-прежнему держа в руке лампу со свечой. – Ганнибал, теперь ты можешь покинуть страну кошмара. Ты можешь стать кем только пожелаешь. Взойди на мост Грез. Пойдешь со мной?

Конец ознакомительного фрагмента.