Лукас Гарнер, не отводя взгляда от экрана с текстом, потянулся за стаканом, ухватил его кончиками пальцев и поднес ко рту. Стакан оказался пуст. Лукас поднял стакан над головой, покачал им и, все так же не поднимая головы, попросил:

– Ирландский кофе.

Робот остановился рядом, но не спешил взять стакан с двойными стенками. Внутри его что-то мелодично зазвенело. Гарнер нахмурился и наконец поднял голову. По груди робота бежала светящая надпись:

«Ужасно сожалею, мистер Гарнер, но вы превысили свою суточную норму алкоголя».

– Тогда ничего не нужно, – сказал Люк. – Ступай прочь.

Робот стремглав умчался в свой угол. Люк вздохнул – он сам отчасти был виноват в случившемся – и вернулся к чтению. Это был свежий том «Процессов старения в человеческом организме».

В прошлом году он вместе с другими членами клуба проголосовал за то, чтобы разрешить автоврачу контролировать обслуживающих роботов. И теперь не сожалел об этом. По уставу Клуба в струльдбруги не мог вступить ни один человек моложе ста пятидесяти четырех лет, и через каждые два года возрастной ценз увеличивался еще на один год. Поэтому каждому из них требовался лучший и строжайший медицинский контроль.

Люк сам являлся ярким тому примером. Скоро ему предстояло отметить – без особого, впрочем, энтузиазма – свой сто восемьдесят пятый день рождения. И вот уже двадцать лет он пользовался для передвижения самоходным креслом. Он страдал параличом нижних конечностей, но не в результате случайного повреждения позвоночника, а потому что спинномозговые нервы умирали от старости. Разрушенные нервные ткани не заменяются новыми. Диспропорция между тонкими обездвиженными ногами и огромными мощными руками придавала Гарнеру сходство с обезьяной. Люк знал об этом, но знание скорее забавляло его, чем огорчало.

Он продолжил просматривать записи методом скорочтения, но тут его снова отвлекли. Хаотичный, разрастающийся с каждым мгновением шепот наполнил зал. Люк с сожалением обернулся.

К нему уверенной походкой, не присущей никому из струльдбругов, направлялся какой-то человек. При высоком росте тело незнакомца отличалось невероятной худобой, как будто его специально вытягивали. Кожа на руках и шее была коричневой, как у африканца, а на ладонях и лице – черной, словно беззвездная ночь – настоящий космос. Попугайский хохолок белоснежной полосой примерно в дюйм шириной тянулся от темени до затылка.

В стенах Клуба струльдбругов объявился поясник. Неудивительно, что все зашептались!

Визитер остановился возле кресла Люка.

– Лукас Гарнер? – хмуро и деловито спросил он.

– Да, это я, – ответил Люк.

– Меня зовут Николас Сол, – уже тише продолжил поясник. – Первый спикер Политического отдела правительства Пояса. Где мы можем поговорить?

– Следуйте за мной.

Люк нажал кнопку на подлокотнике кресла, и оно, приподнявшись на воздушной подушке, поплыло через зал.

Они устроились в алькове центрального зала.

– Ну и переполох вы здесь устроили, – заметил Люк.

– Да? Почему?

Первый спикер расслабленно полусидел в массажном кресле, предоставив крошечным моторчикам восстановить его форму. Однако говорил он по-прежнему бодро, с заметным поясниковым акцентом.

– Почему? – Люк никак не мог определить, шутит он или нет. – Начнем с того, что вы даже близко не подошли к возрасту приема в клуб.

– Охранник ничего мне не сказал. Только вытаращил глаза.

– Могу себе представить.

– Вы знаете, что привело меня на Землю?

– Да, я слышал. В нашу систему прилетел чужак.

– Вообще-то, это должно было остаться тайной.

– Я раньше работал в АРМ, Технологической полиции Объединенных Наций. Всего два года как уволился, но у меня остались там хорошие связи.

– Лит Шеффер так мне и сказал. – Дальнейших объяснений Нику не понадобилось. – Простите, если я был невежлив. Я еще могу выдержать вашу дурацкую гравитацию, лежа в компенсирующем кресле, но ходить мне не очень нравится.

– Раз так, отдохните немного.

– Спасибо. Гарнер, мне кажется, что в Объединенных Нациях никто не понимает, насколько это важно. Чужак прилетел в нашу систему. Он совершил враждебный акт, похитил поясника. А потом бросил свой двигательный отсек, и мы оба прекрасно понимаем, что это означает.

– Он решил остаться здесь. Расскажите мне подробней, если можете.

– Проще простого. Вам известно, что корабль Постороннего состоит из трех разделяющихся частей?

– Как раз это я уже выяснил.