Ворона подвернулась удачно. Как раз присела на ствол тирекса, чтобы полюбопытствовать, чего это эти двуногие копошатся возле железных монстров. Я, пернатая, тебе потом это расскажу. А теперь, давай-ка слетаем вон туда, где пятиэтажное студенческое общежитие стоит. Честно говоря, мы с Олафом надеялись, что моими полётами всё и ограничиться. Желания лично лезть в неизвестность, как то не было. А так, полетаю, посмотрю сверху, послушаю, и назад. Всё. Задание выполнено, супостат разведан и расшифрован со всеми потрохами, нам почёт, уважуха и полуторная порция на ужин. Все довольны, все смеются.

Общежитие с тёмными провалами окон пролетел быстро. Да и смотреть там особо было не на что. Очередное брошенное здание, медленно умирающее без присутствия человека. Я вообще заметил, что дома без людей долго не живут. Вот, скажем, то же общежитие. Бетонные стены. Мощный фундамент. Ан нет. Рушится, валится всё. А, ведь, судя по тому, что рассказывал дед Митяй, эти дома многие десятилетия служили верой и правдой. И ни один лестничный пролёт не рухнул, ни одна крыша не провалилась.

За общежитием оказалась спортивная площадка с комплексом гимнастических снарядов и небольшим стадионом. Вопреки моим ожиданиям, стадион кустами не зарос, а снаряды не утопали в высокой траве. Всё было вычищено, как и вся остальное вокруг. И вычищено, судя по всему, недавно. Уже над полем моего разума коснулось что-то холодное и мерзкое. Коснулось так, как касается своими тонкими лапами паук. Осторожно, но цепко. От омерзительного ощущения меня передёрнуло, я хотел рвануть назад к общежитию, но, к своему удивлению, понял, что владеть телом вороны мне всё тяжелее и тяжелее. Мой разум, словно запутывался в какой-то липкой паутине. Да и вернуться к себе в тело удалось не сразу. Только после нескольких судорожных рывков, мне, всё-таки, удалось разорвать этот незримый кокон и вырваться на свободу. Кажется, я, даже, треск разрываемой нити услышал.

Видок, скорее всего, у меня был ещё тот! По крайней мере, швед смотрел на меня так, словно я только что пришёл из мира мёртвых прямиком на собственные поминки.

– И что ты на меня так вылупился? – устало спросил я, всё ещё не веря в своё возвращение.

– Ты бы себя со стороны видел. То дёргался весь, зубами скрипел, а потом, вообще, забился в судорогах, словно припадочный. Я думал, что помрёшь. Испугался за тебя.

– Туда придётся пешком идти. Кто-то, или что-то запросто перехватывает мой разум в теле животного.

– А не получится так, что он перехватит наш разум в наших телах, когда мы туда сунемся?

– Нет. Помнишь, я объяснял тебе, почему не могу перехватить управление человеком?

– Это то, что животное живёт инстинктами и условными рефлексами, а у человека есть разум и воля? Помню. Но, ведь, это что-то тебя в теле вороны попыталось захватить.

– Там был голый разум, не защищённый ни чем. И то, я сопротивлялся и, в конце концов, вырвался. Меня другое волнует.

– Что?

– То, что незаметно мы проникнуть на территорию не сможем. Нас почувствуют.

– Обрадовал.

– Сам в шоке. И что делать?

– Идти.

– Что-то страшно мне.

– Мне тоже.

Ага, ему тоже страшно. Он ещё не чувствовал то, что довелось мне. Тогда вообще бы ужаснулся и поседел. Мне, вот, до дрожи в коленях туда идти не хочется. Но, всё же, напарник прав. Хочешь, не хочешь, а идти надо.

Вот уже третий час они шли по улицам города. Вита терпеливо рядом перебирала своими маленькими ножками, не жалуясь на усталость. Правда, один раз они присели передохнуть возле старого, засыпанного разным хламом фонтана. Неподалёку, свернувшись тугими змеиными кольцами, отдыхала колония нано, совершенно не обращая внимания на двух людей, жующих бутерброды. Куда они направлялись и зачем, Ирка и сама не понимала. Просто шла, куда глаза глядят.

В принципе, если разобраться, селиться можно было где угодно. Вон, вокруг пустые дома. В каждый подвал заходи и живи, сколько душе угодно. Но они всё шли и шли по мёртвому городу. Четвёрка подчинённых, стоящая на перекрёстке, проводила их мёртвыми безжизненными взглядами. Странно, но именно эти, то ли люди, то ли мертвецы ходячие, вызывали в Ирке оторопь, смешанную со страхом. К роботам, оказалось, привыкнуть гораздо легче. Те же мамонты с закопченными раструбами огнемётов по бокам корпуса, хоть и внушали некоторое опасение, но, в целом, казались вполне естественными. Чего не скажешь о подчинённых. Человеческие тела, зачастую покрытые струпьями и незаживающими язвами, механические движения и мёртвый взгляд. Аж мурашки от омерзения по всему телу.

Дочка устала, и необходимо было где-то остановиться и основательно отдохнуть. Двухэтажное здание, небольшое и внушающее доверие, подвернулось как нельзя кстати. Они зашли в подъезд и разместились в квартире на первом этаже. Если не считать выбитых окон и толстого слоя пыли и грязи, квартирка была довольно уютной. Остатки ковра на полу, прогнивший диван с кудряшками пружин над ветхой обивкой, продавленные полуразвалившиеся кресла, шторы, когда-то, видимо, богатые, а сейчас свисающие грязными неопрятными тряпками с красивых, даже сейчас, гардин. Пожалуй, здесь можно попробовать устроиться надолго. Место хорошее, и река рядом.

Ирка решила расположиться в спальной . Комнатка не очень большая, с широкой, сравнительно хорошо сохранившейся кроватью. А готовить еду можно на кухне. Пока Вита собирала во дворе сухие ветки, девушка достала присоленное крысиное мясо, заранее замоченную гречку и хотела, было, распаковать котелок, когда взгляд её упал на кастрюлю, стоящую на шкафчике. Весёленькая такая, с цветочками. Если отмыть, в хозяйстве пригодится. По-любому приятнее готовить в ней, чем в закопчённом котелке. Надо бы с собой прихватить, когда дальше пойдут. Ирка бы и посуду взяла, что стоит в застеклённом буфете. Только как её таскать за собой? Хрупкая, хоть и изящная. А, вот, вилки и ложки взять стоит. Как и чайник. Несмотря на столько лет, блестящий, отсвечивающий на солнце своим никелированным боком даже сквозь слой пыли.