Кратковременная память заключает в себе текущие события – то, о чем вы думаете в данный момент. Вы используете ее постоянно, не сознавая этого. Например, вы понимаете конец предложения только потому, что помните начало. Считается, что кратковременная память способна удерживать около семи объектов в течение 15–30 секунд. Но если вы будете повторять эти семь объектов, они перейдут в долговременную память – потенциально безграничный склад воспоминаний, рассчитанный на дальний рейс.

По всей вероятности, это самый важный из видов памяти. Именно он позволяет нам мысленно возвращаться в прошлое и прогнозировать будущее. Не будет преувеличением сказать, что память помогает нам увидеть в мире смысл. Режиссер Луис Бунюэль емко и ясно выразил это в своей автобиографии: «Жизнь без памяти – и не жизнь вовсе… Память – наше объединяющее начало, наш рассудок, наше чувство и даже действие. Без нее мы ничто» [10] .

Редактор газеты, где работал Соломон Шерешевский, был сильно раздражен. Он только вернулся с совещания, во время которого дал Шерешевскому длинный перечень инструкций: у кого взять интервью, как написать о громком событии, куда и кому нанести визит. Шерешевский, по своему обыкновению, не записал ни строчки. Редактор решил поговорить с ним и вызвал его к себе в кабинет, усадил и принялся выговаривать за невнимательность. Вместо извинений Шерешевский заявил, что не нуждается в записях, и повторил многословные инструкции будто под диктовку.

Пораженный редактор уговорил Шерешевского обратиться к психологу Александру Лурии. Тот установил, что причина блестящей способности Шерешевского к запоминанию – феномен под названием синестезия, когда человек испытывает одновременно чувства, которые обычно отделены друг от друга. Скажем, чувствовать вкус лимона при звуке колокольчика или видеть красный цвет, представив в уме какое-то число. В нашей книге этот феномен будет упомянут еще не раз. Связанные чувства Шерешевского работали так: когда его просили запомнить слово, он мгновенно чувствовал его вкус и звук, а позже, когда слово нужно было вспомнить, механизм приводился в действие сразу несколькими рычагами. Воображение Шерешевского было настолько живое, что однажды во время эксперимента ему удалось повысить температуру одной руки и понизить – другой, лишь представив, что первая лежит на плите, а вторая – на куске льда.

Лурия начал исследовать способности Шерешевского в 1920-х и занимался этим в течение тридцати лет. Судя по записям, в конце концов он отказался от мысли найти границы феноменальной памяти Шерешевского [11] .

Свидетельств такого врожденного таланта к запоминанию очень мало, а выдающиеся достижения памяти встречаются часто. Взять хотя бы Жоржа Котановски, который в 14 лет начал играть в шахматы и уже через три года стал чемпионом Бельгии. Помимо прочего, он мог играть вслепую, запоминая ходы противника, озвучиваемые судьей. В 1937 году Котановски поставил мировой рекорд, сыграв с завязанными глазами 34 партии одновременно. Противники глаза не завязывали, тем не менее 24 партии он выиграл, а десять закончились ничьей. Этот рекорд не побит до сих пор.

История Котановски впечатляет, но изначально его память не превосходила вашу или мою. Зато он освоил древние техники ведения беседы, в том числе мнемонику, которая помогает связать информацию для запоминания с чем-нибудь интересным и ярким, например со смешным рисунком, рифмой или песенкой.

Вот почему впервые услышав о Бобе – человеке, помнящем каждый день своей жизни, – я предположила, что и он проделывает нечто подобное. Но картинка не складывалась. И целого дня не хватит, чтобы запомнить все произошедшее посредством песенок и рифм. Я прочитала много медицинской литературы в поисках упоминаний о тех, кто обладал этим талантом, и обнаружила, что совсем недавно об идеальном запоминании прошлого никто не слышал.

Все началось в 2001 году, когда американский нейробиолог Джеймс Макго получил очень необычный имейл.

Макго спокойно работал в офисе, когда компьютер подал сигнал: пришел имейл от женщины, которая узнала адрес ученого, погуглив слово «память» и увидев результат с его именем. Джилл Прайс, так звали женщину, жила в Калифорнии и работала в школьной администрации. Она жаловалась на непонятную проблему с памятью и просила о встрече. Однако Макго, специалист в области обучения и памяти, к тому моменту оставил медицину, поэтому перенаправил ее к врачу из клиники, занимающейся проблемами с памятью. Джилл ответила тотчас же: «Нет, я хотела бы поговорить именно с вами. Потому что я ничего не забываю. Вообще ничего. Я надеюсь, что каким-то образом вы сможете мне помочь. Мне 34 года, и в 11 лет у меня появилась эта неправдоподобная способность вспоминать прошлое… Это не простые воспоминания. Я могу взять любую дату, начиная с 1974 года, и сказать вам, на какой день недели она выпала, чем я в тот день занималась и что важного тогда произошло. Стоит какой-нибудь дате мелькнуть на экране телевизора, и я автоматически возвращаюсь в тот день, вспоминаю, где была, что делала, какой это был день недели, и так далее. Я вспоминаю все больше и больше и не могу остановиться. Это неконтролируемый и очень изматывающий процесс» [12] .

Джилл появилась в лаборатории Макго той же весной, субботним утром. Макго взял с полки и открыл наугад большую книгу – сборник газетных вырезок за каждый день прошлого века, подаренный ему на Рождество. Макго назвал наобум одну дату, соответствующую периоду жизни Джилл, и спросил ее, что случилось в тот день.

«Она продемонстрировала невероятные способности, – рассказывал он позднее, когда я расспрашивала его об этой встрече. – Я называл ей то или иное событие, а она – дату и день недели; или я давал день, а она называла событие».

Затем Макго попросил ее перечислить даты, на которые приходилась Пасха в течение 21 года, – Джилл не допустила ни одной ошибки. Она даже рассказала, чем занималась в каждый из этих дней, что особенно примечательно, если учесть, что она еврейка.

Был ли это трюк? Вероятно, Джилл научилась применять упражнения для ума, которые помогли Котановски, чтобы запоминать периоды собственной жизни? Чтобы найти ответ, я сама разучила несколько трюков.

Еще несколько лет назад, скажи вы Алексу Маллену, что он способен запомнить колоду карт быстрее, чем зашнуровать ботинки, он поднял бы вас на смех. У него была самая обычная память, даже ниже среднего. «Так что же произошло?» – спросила я. «Прочитал „Эйнштейн гуляет по Луне”», – ответил Маллен.