В эфир дали фрагмент интервью.

– Господин Тадокоро, так как на данный момент нет ни одного неопровержимого доказательства, что замена осветительного оборудования поможет решить эту проблему, вы не боитесь, что при бюджете в 15 миллионов иен этот проект воспримется лишь как рекламный трюк?

В ответ послышался нервный смешок:

– Все очень просто. Люди гибнут, и наша обязанность – изменить эту ситуацию. Вот почему на всех 29 станциях линии Яманотэ внедрена новая система освещения. И это только начало. А 15 миллионов иен – сущая мелочь в случае успешного результата.

Вновь заговорил Симосака:

– Позиция вашей компании мне понятна, но к концу финансового года4 жители Токио почувствуют на себе реальное положение вещей в экономике, оно их может и разочаровать. Не случайно пик самоубийств традиционно приходится на март. Судя по предварительным данным Национального полицейского управления, в 2011 году число самоубийств продолжит расти. Что же касается синего освещения, то пока неясно, какое влияние оно окажет на пассажиров То кийской железной дороги. С вами была Сумико Симосака…

Ивата выключил радио. Он принял душ, наспех побрился, надел темный костюм и старый черный галстук и вышел из дома.

Втиснувшись в автобус № 51, Ивата всю дорогу пялился на пассажиров, играющих в телефоны. Он сошел за одну остановку до станции Сибуя, миновал небольшой канал, притаившийся меж стоящих вплотную друг к другу жилых домов явно завышенной стоимости. Рестораны, ютившиеся здесь, выживали лишь благодаря дневным посетителям – офисным служащим. На стенах заведений красовались многочисленные граффити и ободранные объявления странноватого содержания:

DVD.

КОМПЛЕКСНЫЕ ОБЕДЫ.

ЛЕКАРСТВА

Токийский дождь отдавал зловонием сточных вод. Кроме того, в воздухе ощущался специфический запах сои и выхлопных газов.

Свернув на Мэйдзи-дори, Ивата уперся взглядом в здание полицейского участка района Сибуя. 15-этажное V-образное строение бежевого цвета скорее напоминало штаб-квартиру международной страховой компании, чем полицейскую контору. В потоке пешеходов Ивата пересек залитую дождем мостовую и поспешил к лестнице, ведущей к главному входу.

В замызганном вестибюле в ожидании своей очереди сидели с растерянным видом безликие посетители. Ходатайства родственников задержанных, жалобы молодых женщин на домогательства незнакомцев, заявления о краже велосипедов – хлеб насущный сотрудников отдела полиции. Обогнув очередь, Ивата подошел к стойке администратора и представился. Лысеющий полицейский выписал ему временный пропуск.

– Вам на двенадцатый. Лифты в дальнем конце холла.

Стены лифта пестрели объявлениями о розыске подозреваемых в преступлениях и пропавших без вести граждан. Огромный плакат инструктировал туристов о пошаговых действиях при обращении в полицию:

1. РАССКАЖИТЕ, ЧТО ПРОИЗОШЛО

Меня ограбили. – Доробо десю.

Я попал в аварию. – Котсю дзико десю.

2. НАЗОВИТЕ ВАШЕ МЕСТОНАХОЖДЕНИЕ

3. НАЗОВИТЕ ВАШЕ ИМЯ И АДРЕС

Из лифта Ивата попал в вибрирующую от телефонной болтовни и сигаретного дыма атмосферу просторного офиса. Галогеновые лампы придавали лицам неприятный болезненный оттенок. Всю заднюю стену занимала гигантская цифровая карта Токио, на которой тут и там вспыхивали огоньки, обозначавшие место происшествия. Город был темный, а огоньки красные. Под картой, подобно миганию уставших глаз, зелеными сигналами пульсировали ряды мониторов. Ивата уловил запах освежителя воздуха; но цветочному аромату было не под силу заглушить резкую вонь потных подмышек.

Все были погружены в работу, за исключением кучковавшейся в центре комнаты компании бездельников в скверных костюмах, что уставились на фотографии с места преступления. Самый высокий из них сжал губы и фыркнул.

– Да не гони ты, Хорибе. – Он говорил в нос, с невозмутимым видом. – При первой же возможности ты свое возьмешь.

Раздался дружный гогот, а сам Хорибе скривился в кислой мине. Ивата прошествовал мимо и в конце комнаты остановился перед дверью с табличкой

Старший инспектор Исао Синдо

Он решительно постучал и вошел. Кабинет инспектора оказался безликим квадратным помещением с опущенными шторами. Синдо, высокий мужчина лет пятидесяти с намечающейся лысиной, казалось, давно не мылся и не брился, не говоря уж о регулярных пробежках. Ивата поклонился и переложил пачку бумаг с одного из стульев. Синдо потер свой когда-то сломанный нос и уставился на гостя. Ивата словно не замечал его взгляда, продолжая осматривать комнату.

Ничего личного – ни фотографий, ни наград, ни детских рисунков, лишь картотечные шкафы, папки с документами да следы от кофейных чашек – что определенно вызывало уважение.