За то время, что мы не виделись, были написаны километры писем, проведены часы видеосвязи в скайпе, и, конечно, когда я увидела его в джинсах и полосатой футболке с этим смешным пластиковым букетом, он показался мне таким родным, что я еле сдержала себя, чтобы его не поцеловать!

– Привет! – немного растерянно пробормотал Армин. Я могла видеть сотни мыслей и переживаний на его лице.

– Привет! Подождешь меня? Я должна разложить анкеты, потом мы сможем пойти вместе пообедать, – ответила я.

Аня разрешила мне не возвращаться после обеда. Мне так хотелось показать Армину город, в котором я родилась! Казанский собор, Спас-на-Крови, Дом Книги, Зимний дворец, Стрелка Васильевского острова! Да в центре Петербурга что ни дом, то дворец! Выходя из здания офиса на Моховой, я с гордостью вышагивала вверх к зданию цирка и, с непередаваемым ощущением высшего эстетического удовольствия, вертела головой по сторонам, пытаясь показать иностранцу свой любимый город таким, каким вижу его я.

Недолго думая или не думая вовсе, я взяла его за руку. Держать кого-то за руку для меня было очень личным, сродни поцелую, это значило доверять и чувствовать свою принадлежность. Армин вопросительно посмотрел на меня, но ничего не сказал. Казалось, что так и надо было.

Он не сжимал мою ладонь, не вел, как в танце; я думаю, правильно это было бы назвать – поддерживал. Да, он поддерживал мою руку, и это было новое, интересное ощущение.

Мы вышли из парадной на Моховую улицу, свернули на Фонтанку, прошли мимо цирка.

Сюда меня водил папа, когда я была маленькая. Если честно, я не очень люблю цирк, но меня всегда привлекали блестящие наряды воздушных гимнасток! У нас всегда такие красивые шоу! Эх, вот бы тебе показать! – мне почему-то очень хотелось восполнить пробел в его культурном образовании.

Мне кажется, это проблема многих, если не всех жителей Северной столицы: мы чувствуем себя настолько полными культуры и искусства, настолько гордимся каждым зданием, каждой рекой и канавой, каждой картиной, статуей и пристройкой, что нам кажется, что человек, приехавший из другой страны или города, априори имеет огромные пробелы в образовании и страдает от отсутствия культурного наследия. Каждый раз, показывая иностранным гостям наш город (будь то туристическая группа Интуриста или очередной жених из агентства), я сама давала себе по губам за то, что слишком с большим энтузиазмом стараюсь приобщить гостей нашего города к тому, с чем росла всю жизнь.

В Петербурге действительно совершенно особая атмосфера и немного странные традиции: свидание могут назначить… в музее. А что: тепло, светло, можно прогуляться, а потом спуститься в буфет. С подругами мы зачастую встречались в библиотеке или на выставках, ходили в театры на спектакли, а общались во время антракта в фойе.

Я помню, как-то после очередной встречи во французской медиатеке на Большой Конюшенной мы с той самой Наташей познакомились с марокканцами, которых нас черт дернул повести в театр. В музыкальный. У меня там билетером работала бабушка, поэтому бесплатные входные билеты на любой спектакль достать было не проблема. Парни очень сильно удивились и весь спектакль пребывали в недоумении, для нас же это было в порядке вещей.

Вот и тогда, гуляя с Армином по центру города, у меня руки так и чесались расписать ему культурную программу, но какая-то часть моего мозга все же понимала, что прилетел он общаться со мной, а не смотреть достопримечательности моего прекрасного и любимого города.

Мы прошли через Летний сад, я показала ему Михайловский замок, Спас-на-Крови, Дом Зингера и Марсово поле. Вспоминая все, что читала у Синдаловского, и включая внутреннего гида-интуриста, я рассказывала байки и легенды практически у каждого дома, а Армин шел, как завороженный, с открытым ртом и то и дело вертел головой по сторонам. Я видела его неподдельный интерес и какой-то легкий шок от потока информации. Я помню, как отметила для себя, что моему спутнику действительно интересно, потому что он внимательно слушал и задавал вопросы. Невольно перед моими глазами всплыл образ Алту – вечно недовольного, мерзнувшего и спящего в Петербурге, которого ничего не интересовало, меня аж передернуло, насколько важной оказалась для меня эта деталь.

– Ты не против, если мы сделаем фото на память? – спросил вдруг Армин, когда мы дошли до набережной Невы.

– А ты знаешь, тут мосты разводят. И летом, в белые ночи, все парочки приходят сюда, чтобы посмотреть. Мне кажется, это так романтично! – сказала я и прижалась к нему для кадра.

– То есть ты сюда ходила со своим молодым человеком? – осторожно поинтересовался мой друг.

– Нет-нет, только один раз, и то с коллегой по работе. Он охранником работал у нас в отеле, предложил погулять в белую ночь. Мне было нечего делать, и я согласилась, – засмеялась я.

– Гулять? Ночью? – Армин не понимал, как это.

– У нас в городе есть период, когда ночь не наступает. Солнца нет, но очень светло, как днем! Это очень красиво! И вот в это время все ждут заката, чтобы пойти погулять. Народу не меньше, чем днем! – Я видела его удивление и продолжала: – Это с конца мая до начала июля. Правда, светло как днем! Жаль, ты уже этот период не застал…

– Я обязательно сюда приеду в следующем году, – сказал он, улыбаясь.

– Хорошо. Ловлю на слове! – пошутила я и прижалась к его плечу для совместного фото.