– Подождите. А где же тогда были эти несчастные? Не на земле?..

Тронин сделал паузу, и было слышно, как он недовольно вздохнул. Борис понял, что обсуждать детали преступления следователь не очень-то хотел. По крайней мере, не в этой обстановке.

– Ребят повесили на дереве и надели непроницаемые очки, - сухо промолвил мужчина.- Впрочем, впечатлять Вас не входило в мои планы. Мне бы личные дела полистать. А ещё лучше – поговорить с сокурсниками.

– Да-да, конечно. Давайте список, я мигом всё организую.

Семён Олегович взял трубку телефона, что-то пробубнил и пошелестел бумагами. Видимо, он сильно нервничал в присутствии прокурорского работника.

– Кстати, тут пришло письмо из Вашего ведомства, - сказал проректор, снова шелестя документами.
–  Надеюсь, по поводу данного дела?

– Я ничего не отправлял, - заверил его Тронин.

– Но трупы нашли в понедельник. Возможно, кто-нибудь из Ваших коллег решил…

– Это исключено, - отрезал следователь.
–  Почему бы Вам не вскрыть конверт и не проверить это?..

Борис попытался выглянуть из своего укрытия, но надо же было такому случиться, чтобы в этот самый момент зазвонил мобильник. Популярный в этом сезоне рэп-мотив огласил кабинет проректора. На экране замелькала фотография полуголой Леры. Не удивительно, что девушка потревожила его звонком. За подслушиванием он пробыл здесь достаточно долго, а ведь Минина нервно дожидалась его в коридоре.

– Извините, Семён Олегович, - тут же произнёс Борис с видом, будто только что вошёл в кабинет.
–  Кажется, я забыл у Вас свой студенческий.

Тронин без тени смущения обернулся к нему и как-то плотоядно улыбнулся. Это слегка покоробило парня, но вида он не показал. Проректор же мельком оглядел заваленный бумагами стол, нашёл возле подставки для ручек синюю корочку и протянул её нерадивому студенту.

– Не желаете ли кофею, Степан Игоревич?
–  предложил он будничным голосом следователю.

– Думаю, пока принесут личные дела, пройдёт немало времени, - укоризненно подметил Тронин и вновь странно посмотрел на Падерина.

– Личные дела?
–  как бы не понимая, о чём идёт речь, уточнил парень.
–  Может, я смогу чем-нибудь помочь?

Мужчины переглянулись. Тронин демонстративно поглядел на свои часы и вздохнул, словно подчёркивая, что и так уже засиделся тут. Семён Олегович фальшиво улыбнулся и поиграл пальцами.

– Очень даже сможешь, - сказал он с весьма коварным лицом. – Учитывая твою репутацию.

В любой другой ситуации Боря непременно ответил бы на такое несправедливое замечание. Но жажда узнать имена тех, кого нашли в пригородном болоте, одолела все его жизненные принципы.

– Думаю, мне нужно сбегать в студенческий отдел?
–  предположил парень с невинным видом.

– Правильно. Скажи, что от меня, возьмёшь две папки и мигом сюда. Понял?

Пока Падерин добрался до коридора, Лера успела позвонить раз пять, не меньше. Но брать трубку парень не торопился: пусть ещё подождёт. Студенческий отдел, в который адресовал его Семён Олегович, находился в другой стороне коридора, так что столкнуться с Мининой ему не грозило.

– Он ещё почтового голубя прислал бы за личными делами, - раздражённо сказала тучная тётка, встретив Бориса в просторной светлой комнате, где хранились сведения обо всех студентах университета.

– Это срочное дело, - пояснил Падерин.
–  У них там следователь из прокуратуры пришёл.

– И что, я теперь визжать от восторга должна?
–  усмехнулась женщина и указала на папки, лежащие на стуле в углу комнаты.
–  Вон, бери.

Личные дела оказались весьма тоненькими. Только одна из папок выделялась на фоне остальных. Её-то первую Борис и развернул, едва оказавшись в коридоре. Содержимое было посвящено некоему Геннадию Силантьеву. Единственное, что Падерин понял из бумаг, – Гена был участником университетской команды КВН. Это и объясняло размеры его досье. К тому же основную часть составляли подшитые грамоты за призовые места в разных юмористических турнирах. Детально прочитать всё Борис не мог себе позволить. Если не поторопиться, Семён Олегович заподозрит неладное. А получить очередное дисциплинарное взыскание парню не хотелось.

Другой жертвой таинственного убийства был Иннокентий Брахаун. Судя по тому, что успел просмотреть Борис, ничего общего у них не было: один отличник и массовик-затейник, другой и вовсе активист движения «За права животных». Со смешанным чувством Падерин вернулся в приёмную проректора и передал секретарше потрёпанные папки. Заходить в кабинет он не собирался. Ощутить на себе странный взгляд следователя Тронина в очередной раз парню не хотелось.

– Ну наконец-то!
–  воскликнула Лера. Вид у неё был весьма взволнованный.