Машу продолжало слегка потряхивать, она тяжело дышала, глаза сверкали.

Фил не выдержал и поцеловал сочные приоткрытые губы, ставя печать. Не нежно, не страстно, а именно так, словно клеймил.

Девушка дернула головой, освобождая рот. Процедила сквозь сжатые зубки:

– А теперь запомни ты: еще раз позволишь себе такое, мой отец тебе кое-что отрежет, и я ему с большим удовольствием помогу. Понятно, мой будущий муж?

Дождалась, пока до него дойдет и в глазах появиться хоть немного адеквата. Затем они загорелись чувством вины с примесью тревоги. Руки разжались, выпуская запястья. Попытался отодвинуться. Но остановили обвитые на талии ножки.

– Я — девушка эмансипированная и приемлю одно - равноправие. Так что, хочешь быть господином – можешь звать меня госпожой.

Притянула к себе его голову и поцеловала точно так же. Конечно, ее мастерство сильно уступало, но донести смысл удалось.

Филип, долго не думая, перевел его в более мирный. Нежный и извиняющийся.

– Никогда не говори мне про каких-то там твоих парней, - пробурчал он, уткнувшись в шею.

– Я и не говорила, милый, с чего ты взял? – погладила по волосам.

Фил проанализировал воспоминания. Да, не говорила, но голову снесло от ее последних слов.

– Прости, как-то неловко получилось, - теперь ему совсем стало стыдно за свое зверское поведение. Харпер попытался поставить ее на землю, но девушка не поддалась. – Идем, солнце, а то мы уже совсем не подходим под определение «облико морале»

Маша хитренько улыбнулась, а потом дразняще провела язычком по, припухшим от поцелуев, губам.

– Да? Что-то ты не думал об этом две минуты назад. Забудь еще на две…

Договорить не дал. Кого интересует время?

– Марусечка, что ж ты делаешь со мной, солнце мое? – прошептал через две минуты … или три…

– Может, расскажешь? Я такая любопытненькая.

Фил рассмеялся над детским голосочком. Откуда ему знать, что так говорит Маша из мультфильма?

– Пойдем уже, моя очаровательная крошка. А то скоро полицию вызовут добропорядочные граждане Альгеро. Средь бела дня такое устроили! Хотя, это же Италия! О чем я…

Харпер взял ее за руку и переплел пальцы. Никуда больше не отпустит.

Никто не забыл поставить лайк?

Глава 12

Прогулка вышла замечательная во всех смыслах слова. Большое количество впечатлений на свидании с Одинцовым в виде дайвинг-тура, вызвали некоторое опустошение. Хотелось тишины и спокойствия. Похмелье Харпера как никогда соответствовало и ее потребности в отдыхе.

Однако, едва наступившее, умиротворение было резко прервано эмоциональным всплеском. Не вовремя. Как не вовремя. Хотелось покоя, полного и безграничного. А получилось, можно сказать, как всегда. У Фила совершенно сорвало крышу. И было бы с чего. Какие-то несколько слов и все, как говориться, покой нам только снится. Махнул ручкой и исчез в пустынном итальянском переулке.

Вместо него – шквал эмоций: от примитивного желания до безудержной любви. От дикой ярости до полного всепрощения.

Его дурманящие губы, руки… а эта фраза про мужа!.. С ума сойти. А ведь так уверенно сказал.

И все же ее женскому самолюбию совсем не понравились дальнейшие действия. Она была не из тех девушек, кто прощает такое. Хочешь быть господином, умей подчиняться. Звучит парадоксально, но иначе никак.

Надо отдать ему должное, Фил быстро пришел в себя, и ему стало стыдно за свои действия. Хороший мальчик. Но так просто не сбежишь. Ее взбалмошная внутренняя ведьма ставит свою печать на его губах. В отместку, конечно.

Но и тут ее король ведет себя благородно – меняет характер поцелуя, как бы смиряясь и соглашаясь на равноправие.

И вот идут, сцепив пальцы вместе, и на душе истинный покой. Все встало на свои места. Все правильно.

Даже говорить ни о чем не хочется - разрушишь словами эту идиллию.

Незаметно оказались на берегу. Набережная ограничена кирпичной стеной не более полуметра в высоту.

– Посидим? – На ее предложение Фил постелил носовой платок, выхваченный из кармана с грацией именитого фокусника.

– Устала? Давай поищем какое-нибудь кафе. Перекусим.

Фил встал рядом и снял с ножек балетки. Отставив их в сторону, взял одну ступню в руки и принялся массировать.

Маша зарделась – настолько ей показался сей процесс интимным. Попыталась вырваться, но на нее только недовольно фыркнули. Смирилась.

А тело смиряться отказывалось. От его пальцев поднимался жар, концентрируясь где-то внизу живота.

Затаив дыхание, смотрела на склонившуюся у ее ног шевелюру, почти выгоревшую на солнышке. Наверное, зимой волосы гораздо темнее. Запустила в них пальцы, услышав тихий выдох.