О, Русь святая! Предо мной

Твой образ матери влюбленной,

Глаза сияют добротой.

И, царским взглядом ослепленный,

Твой недруг падает немой,

Тобой навеки покоренный.

И всё ж, Россия, ты слаба;

В своей ли доброте безмолвной

Или в смирении раба.

Как можешь быть ты столь покорной,

Когда в руках шутов права

На храм души твой чудотворный —

Природы храм?!

«Мне отмщение, и Аз воздам».

Заметает снег дороги.

Нет следов уже твоих.

А недавно на пороге

Я тебе читала стих.

И, сжимая нервно руки,

Мы глотали талый снег.

И кружились в вихре звуки —

Звуки голоса и смех.

Провожала тебя взглядом.

Ты ответил мне тогда:

«Ничего теперь не надо,

Будь со мною навсегда».

И я верила Шекспиру,

Растворялась в хрустале.

А снежинки замерзали

На ресницах в феврале…

Ты ушел, не извинился —

Просто бросил. Что ж, прощай!

Снег всё падал и искрился.

«Ты меня не забывай»…

Нашу песню о Шекспире

Ветер времени унёс.

Всё прекрасно в этом мире,

Но не вечно, не всерьёз.

Нет, не сломить меня ветрам,

Столетьям, судьям.

Надменно-ярый истукан

Живым не будет.

Зачем обманывать себя?

Искать калоши счастья?

Жизнь есть капризное дитя

Сиюминутной власти.

Жить не для плоти, не для сна,

Ни в страхе, ни в почете.

Стоит египетская тьма…

Кого вы, мёртвые, спасёте?!

Есть тьма души и вечный свет.

Есть Слово Божие – Завет.

Не думай обо мне, не надо.

И взглядом ты не провожай.

Я недостойна даже взгляда —

Я недостойна? Так прощай.

Зачем ты тратишь понапрасну

Улыбку, время на меня?

Я не умею быть прекрасной:

Я – замухрышка, мышка я.

Я не умею… Мне дороже

Мой мир души. Я им живу.

С ромашкой белой мы похожи,

Что в поле гнётся на ветру.

Тот ветер – не твоя стихия.

Ты дышишь городом давно.

Мне – поле, а тебе – квартира.

Мне – Муза, а тебе – кино.

Я нарисую поле, а за ним

Овраг глубокий, речку перед домом,

Дубовый лес. И алый пилигрим

Укроет нас и станет невесомым.

Я нарисую ветер в волосах

И в золотой пыли одна застыну.

Орешник нарисую, и в глазах

Отобразится мир – твоя пустыня.

Тебя я нарисую. От дождя,

От суеты спасу тебя, укрою…

Я нарисую… Хочешь, для тебя

Небесный храм из радуги построю?

Озолочу обитель тишиной,

Чтоб в свете дня и в зареве багряном

Светило счастье нам заветною звездой

И не казалось замком на барханах.

Назови меня красивой, твоей лучшею мечтой,

Самым главным искушеньем, постоянною бедой.

Назови меня колючкой, голубым цветком полей

И росою серебристой, белым пухом тополей.

Назови меня открытой книгой жизни на столе

И смертельным ядом сладким, самым страшным на земле.

Назови меня луною, путеводною звездой

И болотной лихорадкой, родниковою водой.

Назови меня черешней и рябиною зови,

Ранним утром и вечерним светом пламенной зари.

И зови меня как хочешь. Только помни: всё же я

Не святая, не царица, а любимая твоя.

Пронзительный ветер, холодный и злой,

Врывается снова в окно.

И будто во сне говорит он со мной.

Дрожит от напора стекло.

А дождь размывает следы от сапог —

Они уже стёрты давно.

И властвует в городе золота бог.