История афинской демократии

Книга выдающегося российского историка Античности Владислава Петровича Бузескула (1858—1931), впервые изданная в 1909 г., может быть названа одним из самых серьезных исследований политической истории Афинской республики на русском языке. Несмотря на более чем вековой возраст, труд Бузескула не потерял своей научной ценности. Полнота фактов, безупречность научных суждений и хорошее литературное изложение делают книгу увлекательной и доступной для широкого круга читателей.

Едва ли надо говорить о том, какой интерес может представлять история афинской демократии, особенно если стать на точку зрения современного направления в области изучения греческой древности. С этой точки зрения античный мир является нам не миром sui generis, далеким и чуждым, а близким и понятным, имеющим много аналогий с так называемыми Средними и новыми веками и с современностью. «В древности преобладали, хотя на гораздо меньшем пространстве и в иных формах, те же влияния и противоположности, которые управляют и современным развитием», – говорит, например, Эд. Мейер, автор новейшей капитальной «Истории древности». «Древний мир волновали те же жизненные вопросы, которые еще и теперь, отчасти не решенные, занимают каждого мыслящего человека», – такова основная идея, которая красной нитью проходит через работы другого видного представителя современной исторической науки, Р. фон Пёльмана, интересующегося преимущественно социально-экономическими отношениями в древности… Направление это иногда впадает в крайность, слишком модернизует древность, но в его основе много верного.

Издаваемая книга посвящена предмету, которого отчасти я касался еще в работе моей молодости – в «Перикле» (1889), – назад тому двадцать лет, и затем в своем исследовании об «Афинской политии» Аристотеля (1895). Многие страницы из этих работ в нее вошли – конечно, с необходимыми изменениями. Кроме того, в основу ее легли соответствующие отделы общего курса греческой истории, читаемого мной в Харьковском университете. Можно сказать, что настоящая книга представляет собой обработку главной части этого курса.

При изложении истории афинской демократии я имел в виду не только самый строй и учреждения, но и среду, воззрения, настроения. Этим объясняется, почему я так часто пользуюсь Аристофаном или, например, Еврипидом. Я старался взглянуть на афинскую демократию объективно, по возможности изобразить ее такой, какой она была в действительности, с ее светлыми и темными сторонами, не черня и не идеализируя ее, ибо, говоря словами «старого мастера исторической науки» Л. Ранке, идеал всегда заключается в том, чтобы представить историческую правду, – «denn Ideal ist immer die historische Wahrheit der Welt zu vergegenwrtigen».

Эту книгу я предназначаю не столько для специалистов, сколько для более широкого круга – для университетских слушателей, для ищущих самообразования, для интересующихся историей, в особенности историей политических форм. Поэтому я избегал вдаваться в мелкие подробности, касаться запутанных и спорных вопросов, пускаться в сколько-нибудь рискованные гипотезы. Я не желал загромождать книгу подстрочными примечаниями и ограничился лишь самыми необходимыми, краткими библиографическими указаниями и ссылками, не отмечая подробно в каждом отдельном случае, кому и чем я обязан, что мной заимствовано и в чем я расхожусь с другими. В конце приложены список важнейших общих трудов по истории Греции и афинской демократии, поправки и добавления. Подробные ссылки и указания на источники и новую литературу можно найти у Бузольта.

В эпоху так называемой микенской культуры, которую открыл Шлиман и расцвет которой относится приблизительно за полторы тысячи лет до P. X., в Греции была сильная монархическая власть, хотя и тогда единого государства там, по-видимому, не существовало. Памятники того времени – «циклопические» стены из колоссальных каменных глыб; обширные дворцы, богато украшенные, с живописью на стенах, иногда с целым лабиринтом зал, коридоров и комнат, с магазинами и кладовыми для запасов; могилы, очевидно – царские, то в виде шахт или глубоких ям, в которых тела иных покойников оказываются засыпанными драгоценностями всякого рода, то в виде величественных куполообразных сооружений, роскошно отделанных, – все это красноречиво говорит нам не только о сравнительно развитой технике, о богатой внешней культуре, некогда процветавшей преимущественно по берегам и островам Архипелага, о тесных сношениях с восточными странами и т. п., но и о типе государств микенской эпохи, о том, что тогдашние цари были могущественными властелинами, что в их распоряжении сконцентрированы были силы подвластного им населения, масса рабочих рук, огромные материальные средства.

Среди переворотов, наступивших в конце II тысячелетия до P. X., – тех племенных переселений, из которых главным является вторжение дорийцев в Пелопоннес, – пали «микенские» царства и пышная микенская культура. Цари последующей, гомеровской эпохи (за 1000—800 лет до P. X.), известной нам по «Илиаде» и «Одиссее», резко уже отличаются от царей эпохи микенской, строителей громадных стен, дворцов и гробниц. Правда, они царствуют «божьею милостью», получают скипетр от самого Зевса; но это – не восточные деспоты и не монархи со всей полнотой неограниченной власти: гомеровский царь, особенно в «Одиссее», скорее primus inter pares, первый между равными; его окружают представители знатных родов, «геронты», «старцы» или старейшины, с которыми он «думает», совещается и делит свою власть; это – его сотрапезники, советники и ближайшие помощники.

В гомеровскую эпоху существует и народное собрание, которое в «Илиаде» тождественно с собранием войска, аналогично тому, что мы видим и у древних германцев. Но роль этого собрания еще ничтожна. Обыкновенно ему оставалось лишь выслушивать решение царя и геронтов. Голосования не происходило, и собрание выражало свое одобрение бурным криком, по выражению поэта, подобным шуму, когда ветер вздымает «волны огромные моря» и бросает валы о нависший утес или когда «бурный зефир наклоняет высокую ниву, то подымаяся грозно, то падая вдруг на колосья». Иногда отдельные личности вроде Терсита решаются выступать с резкой речью против вождя-царя, но масса не поддерживает их; народ смеется и выражает сочувствие Одиссею, когда тот наносит побои Терситу («Илиада», II песнь).

В период с VIII до VI до Р.Х. столетия включительно мы видим в Греции ряд важных внутренних переворотов или, точнее, перемен: падение царской власти и господство аристократии, затем борьбу народа, демоса, против этой аристократии, владычество тиранов и, наконец, переход к демократии или к более умеренной аристократии. Перемены эти совершаются с замечательной последовательностью и происходят почти повсеместно в Греции. Уже одна эта повсеместность показывает, что они вызваны были не частными, случайными причинами, а причинами более общими и глубокими, коренившимися в самом ходе развития греческого общества, – в том историческом процессе, который совершался тогда в Греции.