— И все же, что было в словах той прорицательницы? — я положила ладонь ему на предплечье, стараясь успокоить. От его метаний гнусный комочек в животе заинтересованно трепыхнулся. А фиг тебе, паразитская сикарашка, давай сюда свой дым… бе, гадость какая… зато сразу съежился и не отсвечивает!

— Что никто не снимет проклятье. Так и сказала — никто! — он как-то невесело усмехнулся, одновременно с этим настороженно прислушиваясь к внутренним ощущениям — Ну, как-то так.

— Ну, с "никто" она погорячилась… — пробормотала я себе под нос. — Как минимум я могу не давать ему тебя съесть. Слушай… а твои родители? Они не пытались найти лекарства от проклятья?

— Нет, — он завалился на кровать и подложил руки под голову, — в нашей семье давно уже с этим смирились. И старший сын всегда считается чем то вроде неминуемой жертвы.

Это спокойствие в голосе, почти равнодушие, сказало мне гораздо больше, чем подробный рассказ на три часа. Ребенок-жертва… рожденный с мыслью о том, что долго не проживет…

— А сколько тебе лет? — задумчиво поинтересовалась я, не спеша демонстрировать жалость или участие. Что-то мне подсказывает, что Шон этого не оценит. Наверняка нахлебался за свою жизнь достаточно. Так что никаких соплей, только конструктив!

— Для проклятого непозволительно много, — чуть улыбнулся он, явно оценив мою выдержку, — целых двадцать восемь лет. Хотя мои предшественники редко до двадцати доживали.

— И как тебе удалось? Может, если скомбинировать меня и твою живучесть, как раз и разберемся с пакостью?

— Ну, мне повезло, — Шон потянулся к столу и ловко сцапал последний пирожок. — Моей матерью была отчаявшаяся расплатиться с долгами за учебу молодая магичка, согласившаяся на законный, но временный брак — до рождения сына. Родила, вручила папаше с его второй, "настоящей" невестой и отчалила с концами. Но благодаря ей во мне так же прорезались магические способности. Не бог весть какие, но, как оказалось, они здорово стопорят разрушение ауры….если их не использовать.

— То есть телепортнул ты нас рискуя жизнью… — задумчиво резюмировала я. — И с неба тогда — это тебе привет от проклятья прилетел. Геро-ой… впрочем, кто-кто, а я точно не в претензии, уж паутинку твою мне остановить всяко проще, чем ту страхомордию с кошачьими ушами. Ладно, с этим разобрались. Теперь давай про твой враждебный род поговорим. Они ведь тоже прокляты, верно? И этот… Крайвэн… это старший сын, да?

— Да. Только они так просто не смирились с участью терять своих наследников одного за другим, — Шон с тяжёлым вздохом закрыл глаза, — но не в этом проблема. Крэйвену на момент смерти только стукнуло шестнадцать. А их младший, четырнадцатилетний сын ещё не успел обзавестись потомством. — Эх… сидит, одеяло комкает, то ли от злости, то ли от чего еще. Но старается держать себя в руках.

— И? — подбодрила я. Вот жеж мужики, в час по чайной ложке, да еще и выдавливать информацию надо. — Почему они ищут тебя и чем это опасно? Чего Кароль так переполошился?

— Ну, не знаю, точно ли это, — собеседник посмотрел на меня как-то непонятно, вроде бы чуть бравируя, только в глазах горечь. И оскал такой… неприятный. — По легенде сын ведьмы погиб в центре старой столицы, на храмовой площади. Наши рода не поделили королевский трон и устроили веселую войнушку. А тот мальчишка попался под горячую руку. Город проклят и заброшен, теперь там лес, но осталась эта площадь, камни которой впитали кровь погибшего. Говорят, проклятье живет именно в них… так вот, считается, что пролитая на эти самые камни кровь враждебного рода ненадолго снимает проклятье. Эдакое издевательское послабление-наказание. Вроде как — раз вы убийцы, так и будьте убийцами до скончания веков. Так и будете резать детей друг у друга, чтобы выжить. Говорят, помогает… Отсрочка буквально на год, но этого достаточно, чтобы зачать наследника, — неуместный оскал пропал с его лица, — а из всех членов моего рода, я — самая лёгкая добыча. Очередной жертвенный агнец давно рождён, и благодаря моей живучести успел прожить свои первые 6 лет без боли. Он получит печать проклятья только после моей смерти, как старший сын нового поколения. У моего сводного брата уже двое детей. Никто из так называемой семьи даже не почешется, если придет известие о моей смерти — давно пора.

— Ёперный театр и его теноры… — ошеломленно моргнула я, пытаясь осмыслить сказанное. — Ни фига ж себе у вас тут мумба-юмба в полный рост… с кровавыми жертвоприношениями. А что, законом такое не запрещается? Вроде как убивать людей даже в антипроклятийных целях — это не очень хорошо с точки зрения государства.

Вопрос о его "семье" я сознательно отодвинула на потом. Черт их знает, что за люди. Вот так спокойно родить второго ребенка, а первого задвинуть — все равно не жилец? Хотя я еще слишком мало знаю, чтобы судить. Но первое впечатление… неприятное.

— Ты сама то поняла что сейчас сказала? — со скепсисом посмотрел на меня этот родовитый проклятиеносец. — Поверь, если нужно — способ всегда найдут. А за деньги и закон будет на их стороне.

— Поняла-то поняла… ничего не ново под луной… — мрачно вздохнула я. Коррупция неистребима даже в другом мире, какая досада. — То есть, тебе надо продержаться, пока этот… второй сын не помрет от проклятья и род ваших врагов не зачахнет? Тогда незачем будет за тобой гоняться, — я с сомнением потерла нос и спросила: — А почему они быстренько еще одного не родят? В смысле — старшее поколение? Настрогали бы с десяток детей, не было бы такого риска.

— Если бы все было так просто, то над вторым сыном так не тряслись бы, — Шон поднялся с кровати и залпом выпил остывший отвар, — проклятье позволяет зачать только двух сыновей. Девочек — сколько угодно, а вот пацанов не больше двух. Женщины не могут унаследовать титул и обычно отдаются в другие семьи жёнами.

— А не фиг бы с этим родом и титулом? — удивленно переспросила я, никак не укладывая в голове все эти сложности. — Вот взял бы один из мужиков и решил — все, хватит. Не буду размножаться. И хрен вам, а не мои дети в жертву проклятью!