– Но как успокоить народ, который бурлит возмущением от якобы содеянного преступления? – спросил секретарь градоначальника. – И что я доложу шефу? Как замять это дело?

– Для начала нужно инициировать процесс, – предложил один из присутствующих, которого мы даже не знали имени, но знали, что он контролёр, как и сидячий рядом с ним чиновник.

Я внимательно рассмотрел их, и они показались мне похожими друг на друга, как братья близнецы. Оба они были высокими, худыми и подтянутыми с военной выправкой в белых рубашках, в чёрных костюмах и с черными галстуками.

– Какой процесс? – спросил управляющий.

– Процесс по расследованию этого инцидента, – ответил тот.

– Но инцидента, как такового, не было, – заметил управляющий.

– Не важно, – ответил тот, – дыма без огня не бывает.

– Я бы очень не хотел, чтобы это дело раздувалось и нами, – робко заметил управляющий.

– Такой порядок, – сказал второй контролёр, – если есть слух, но должно быть расследование. Вы что же, думаете, что у нас так всё просто? Мы всегда должны реагировать на просьбы и жалобы граждан. И если уж заварилось такое дело, что полгорода возмущено вашей работой, то необходимо обстоятельное расследование.

– Но я знаю этих работников давно, – подал свой голос с места начальник канцелярии, – за всю их службу на них не было ни одного нарекания.

– Эти двое моих служащих лучшие работники в нашем управлении, – подтвердил слова своего шефа начальник нашего отдела Воротников.

– Не важно, – ответил первый контролёр, – раз возникло это дело, нужно расследование.

– Может быть, не будем выносить мусор из избы, – опять робко попытался утихомирить контролёров управляющий, – от этого никому не будет пользы.

– Да что вы такое говорите?! Это – государство, или частная лавочка? – возмутился второй контролёр. – Мы добиваемся одного, чтобы произошло расследование по поводу случившего инцидента, и виновники его были строго наказаны. Не забывайте, что государственная машина карает и, прежде всего, тех, кто состоит в её рядах. Испорченные детали машины нужно срочно заменять, иначе машина не сможет функционировать эффективно.

– Но, по сути говоря, и дела-то никакого нет, – сказал управляющий. – Ведь они оба заявили, что не было никакого посетителя.

– А свидетели?! – строго повысил голос первый контролёр. – Вы хотите отмахнуться от свидетельских показаний? Если бы это было одно показание, а то их множество.

– А нельзя ли это отнести к явлению массовой галлюцинации? – высказал предположение управляющий.

– Вот для этого и нужно нам провести тщательное расследование, – в один голос заявили оба контролёра.

– Нам нужны очень быстрые действия, чтобы я уже сейчас мог доложить шефу, какие приняты меры, – вмешался в их препирательства секретарь градоначальника. – Если начнётся долгий процесс, которому не будет ни конца, ни края, то это только покачнёт репутацию нашей управы и ещё больше возбудит против нас народ в городе.

– Я абсолютно согласен с вами, – радостно воскликнул управляющий, неожиданно нашедший поддержку со стороны секретаря градоначальника.

Ему согласно кивнули начальник канцелярии и Воротников.

– Вы, конечно, можете, принять свои меры, – заявил присутствующим первый контролёр, – но мы этого дела так не оставим, и будем продолжать своё внутреннее расследование, чтобы поддержать в чистоте репутацию власти.

– Ради Бога, – оживился управляющий, – делайте своё дело, а мы будем делать своё. Но как нам уладить это дело сейчас?

По-видимому, этот вопрос относился к начальнику канцелярии и секретарю градоначальника.

Начальник канцелярии поморщил нос, почесал затылок и изрёк.

– Нам предстоит провести сокращение штатов. Я думаю, что сейчас настал именно тот случай, когда одного из этих работников нужно уволить.

– Прекрасное решение! – воскликнул управляющий. – И кого вы хотите уволить?

– Это уж пусть они выберут сами, – сказал начальник канцелярии и отвёл от нас взгляд.

Мы с Сергеем Андреевичем переглянулись.

– В таком случае, – заявил я, – увольняйте меня.

– Вы чувствуете за собой вину? – тут же уцепился за мои слова контролёр.

– Нет, – ответил я, – просто у Сергея Андреевича большое семейство, которое ему нужно содержать, а я одинок.

На этом и порешили.

Когда мы покинули комиссию и вернулись в наш кабинет, Сергей Андреевич крепко пожал мне руку.

– Вы поступили очень благородно, – горячо сказал он, – я буду вам признателен по гроб жизни.

– Не стоит благодарности, – ответил я, улыбнувшись, – я ещё утром утверждал, что буду уволен.