Снизу расстилалось быстро бегущее море облаков – пегасы тянули за собой колесницы с невероятной скоростью. Коротко оглянувшись, я увидел, как стоящие позади Фред и Принс деловито проверяют крылья. Попробовал и я – раскрыл ладони и плавно взмахнул руками. Моментально ощутив, как меня тянет вверх – и оставаясь при этом на месте, удерживаемый силой притяжения колесницы. Хорошо на мне был доспех духа – с облегчением подумал я, – понимая, что был в шаге от величайшего конфуза. Подъемная сила оказалась такова, что верхняя половина туловища могла взлететь отдельно от нижней, если бы не активированная мною заранее по укоренившейся привычке защита.

Сложив крылья и решив не махать больше руками понапрасну, я перегнулся через борт и принялся осматриваться по сторонам. Три колесницы шли впереди нас, выстроившись в ровную линию, за нами была еще одна – пятая – с Клеопатрой, Черным Герцогом и Абдулом из Диаманта, которые должны были высаживаться в центре Нового Вашингтона, у Белого Дома.

Вскоре впереди показался висящий над облаком в виде четырехлучевой звезды остров. Первая колесница, на которой находилась Адель, вдруг начала забирать правее, заходя по широкой дуге в пологий вираж. Ей предстояло обогнуть остров, подлетая с Запада к Парфенону – и из-за самого длинного маршрута высадка с нее происходила последней. Вторая и третья колесницы также разошлись в стороны, но более плавно, для того чтобы приблизиться к острову с Севера и Юга. Наша колесница начала набирать высоту так быстро, что засвистел ветер в ушах, а самая последняя наоборот продолжила двигаться с прежней скоростью – ей предстояло пролететь к центру острова, прежде чем будет разрешена высадка.

– Готовность шестьдесят секунд! – раздался четкий, усиленный магией голос правящего колесницей возницы из хранителей.

Ввинтившись в небо, сделав сразу две бочки, наша воздушная повозка оказалась над высоко Капитолийским холмом. Затаив дыхание, я наблюдал за панорамой внизу: отметив сместившийся ближе к центру Пентагон, и привычно для первого отражения расположенные вдоль широкой Национальной аллеи Парфенон, поднимающийся вверх почти двухсотметровый обелиск Монумента Вашингтона, Белый Дом и Капитолий.

– Готовность тридцать секунд! – вновь раздался голос возницы.

«Черт, почему же мне никто про крылья-то не рассказал?» – почувствовал я запоздалое волнение.

Наверняка ведь просто забыли – Ребекка скорее всего положилась на Радагаста, а тот вероятно думал, что я с крыльями обращаться умею. Но, стараясь на этом не зацикливаться, я почти сразу задышал ровно, успокаиваясь и нагоняя энергию в доспех духа.

Колесница вдруг заложила крутой вираж и полого начала опускаться вниз – так, чтобы исключить возможность попадания наших групп в другие зоны.

– Готовность десять секунд!

– Давай-давай, парень, погнали, покажи класс! – закричали позади мои жизнерадостные спутники, пока я, прищурившись от встречного ветра, рассчитывал траекторию полета к белоснежному Капитолию.

— Джеронимо-о! – услышал я за спиной громкие крики в тот момент, когда прыгнул вниз. Кричали атланты из других команд — выпрыгивавшие сразу после того, как только было разрешено десантироваться.

Воздух засвистел в ушах, наваливаясь плотной тяжестью, и тело повело в сторону – сложно было удерживаться прямо в вертикальном полете. Я немного расправил руки с раскрытыми ладонями и сразу почувствовал, как улучшилась управляемость — если до этого я неумолимо разворачивался, готовясь закувыркаться, то сейчас полетел практически ровно и прямо.

Поверхность земли приближалась, и я понял, что к Капитолию близко не попадаю – падал чуть правее, где в настоящем Вашингтоне находилась Библиотека Конгресса, а сейчас раскинулся зеленый густой пихтовый парк, пересеченный ровными окружностями дорожек, среди которых белели античные статуи. Впереди передо мною метеорами падали сразу три команды: две красных – британцы и китайцы, а также плотная серая группа Обсидиана, которая даже в пике сохраняла плотную дисциплину строя.

Хотя бы минимальное управление крыльями точно бы не помешало, подумал я в тот момент, когда крылья неожиданно полно расправились и меня остановил рывок, сравнимый с силой раскрывшегося парашюта. Мимо с удивленными воплями пролетели Принс и Фред – тот, вращая белками глаз и обнажив в крике белоснежные зубы, был явно поражен моей неожиданной остановкой. И в этот момент меня что-то удалило в спину — так сильно, что закувыркавшись в воздухе, я полетел в сторону словно футбольный мяч после удара. Перед глазами мелькнула королевская синь формы Сапфира — это один из австрийцев врезался в меня после неожиданной остановки.

Я уже падал спиной вперед и, недолго думая, запустил с двух рук файерболами. Что удивительно, попал в одного из австрийцев, расправившего крылья и неторопливо планирующего. На меня атакованный кадет в синей униформе не смотрел – отвлекся на падающего соратника, который, смешно разбросав руки и ноги, летел в сторону после нашего столкновения. Извернувшись в воздухе, я не стал наблюдать, чем закончится встреча огненных шаров с кадетом Сапфира и проверять, выдержит ли его доспех духа мою атаку. Вновь попытавшись направить падение, я едва пошевелил пальцами — крылья были невероятно чувствительны и отзывались даже на малейшее движение.