Прянули в сторону самые расторопные – остальные отлетали по сторонам от широкой груди коня – еще недавно спокойной крестьянкой скотины, а сейчас накачанного магией безумного скакуна с горящими красным глазами. Распихивая попадающихся на пути людей, магов, лотки, палатки, лошадей, телеги и даже стражников, я мчался через площадь – мимо арены, оставляя за собой шевелящуюся просеку в плотном столпотворении. Раскиданный люд позади возмущенно вопил, ржали лошади, громыхали падающие прилавки, металась ткань рухнувших палаток под руками оказавшихся под ней торговцев. Но все это длилось недолго: словно гончие за мною следовали десятки боевых магов и чародеев, разрезая всклоченную толпу многочисленными ножами – оставляя за собой крошево смерти и увечий.

Возникший передо мною вдруг седовласый статный чародей в яркой красно-золотой мантии попробовал поставить огненную стену – удивительно вовремя. Протянув руку, я ухватил энергию ставшей родной стихии и хлестнул назад, будто широкой плеткой – двое преследователей в серых плащах перестали существовать, рассыпавшись прахом. Потянув силу чародея в себя – не отпуская плетки, – я напрягся, неожиданно почувствовав сопротивление.

Кошмар по-прежнему несся кометой, сметая все на своем пути, а я пытался повернуться в седле, – за мной, извиваясь змеей, тянулся огненный хлыст – неизвестный маг цеплялся за жизнь, изо всех сил удерживаясь на этом свете. Теперь уже я оставлял огненный смертоносный след – на конце длинного пламенного хлыста среди разрушенных и полыхающих торговых палаток болтался кроющий всех и вся гулким басом маг.

Площадь почти кончилась – и, свалив несколько последних лотков, я оказался в тесных улочках, ведущих к порту. Небо закрывали выступающие надстройки многочисленных этажей инсул – многоэтажек для бедняков, но по свисту крыльев и пронзительным воплям сверху я догадался, что подтянулась воздушная кавалерия охотников.

Я, наконец, смог сесть в седле прямо – не зная, что делать с огненным хлыстом в руке, а улочка вдруг кончилась, и я выскочил на пристань.

– Стоять! – заорал коню, рванув поводья и словно в индийском кино заставляя его заскрежетать копытами по деревянной мостовой, заваливаясь набок. Ринулся с неба грифон – растопыривая когтистые лапы, в которых вдруг оказался чародей, которого я тащил за собой с самого рынка; опережая меня, он по инерции полетел вперед – я еще и ускорения придал, взмахнув огненной плетью словно кнутом. Брызнула кровь, грохнул огненный взрыв – и от грифона остались только когти и перья, – а пронзительно завизжавшую наездницу унесло далеко вверх.

Хлыст жизненной энергии, за которую цеплялся чародей, не отдавая, втянулся в меня словно отпущенная, натянутая перед этим до упора тугая резинка – я невольно закричал от дичайшей боли, густо плюнув кровью напополам с огнем. Огромная часть выжигающей меня силы через левую ладонь зашла коню – бедное животное, дохнув дымом и пламенем, укатилось прочь от меня, – словно пущенный из пращи горящий камень. Ударившись в здание трактира, конь исчез под рушащимися перекрытиями.

Где-то там, в пыли и ошметках балок, погибала сейчас та самая кровать, на которой мы с Юлей впервые узнали друг друга – на краткий, очень краткий миг, – подумал я. Отдачей меня пронесло в другую сторону – разрушая топорщащиеся доски мостовой, сметая огромную сеть с рыбой, местами обуглившейся до мелких угольков. Вырвавшись из склизкой, вымазанной мокрым углем рыбьих тушек полукопченой массы, я побежал прочь. И в дыму, взвившихся в воздух перьях грифона и рыбной чешуе, споткнулся о тонкую фигурку.

«Опять ты!» – мельком подумал я, вбивая объятый пламенем кулак в курносое детское личико. Хрустнула кость, брызнула кровь – а брошенная на деревянную мостовую чародейка нелепо взбрыкнула ногами в предсмертной судороге. Почувствовав под ладонью живую силу, я вырвал кулак – рука ощутимо дрожала: оказавшийся в ладони наполненный силой воды камень новой диадемы вибрировал от сильнейшего напряжения близости противоположной стихии – моего огня.

Спасая мне жизнь, время вновь – как всегда в момент смертельной опасности, когда у меня есть магическая энергия, – замедлило свой бег. Рванув вперед, даже не видя направленных на себя заклинаний, я – едва не поскользнувшись на склизкой массе рыбы, отпрянул. Вовремя – воздух сгустился от ледяных стрел и молний: магов огня среди моих преследователей больше не было.

Действуя не разумом – точно не разумом, – я за доли мгновений развернулся навстречу преследователям. Краем глаза успел увидеть больше десятка фигур – одна за другой появлявшихся из проулков и ведущих в порт улиц. Не знаю, чем думал и как, но, вогнав всю силу доспеха духа в ладонь, при этом левой рукой формируя неполную защитную сферу, я ударил артефактный камень об землю, разбивая его.

Взрывной волной меня подняло и отнесло прочь – а так как я еще был в пространственном скольжении, то в неторопливом для себя полете увидел, как медленно-медленно бугрится исчезающая в волнах набережная, как рушатся дома вокруг площади, как светлые и голубые фигурки чародеев-охотников отлетают прочь словно кегли. Но не все – те, кто не пользовались доспехом духа или защитой просто вспыхивали кровяными веерами.

Еще до того, как рывком вырвался из скольжения, успел заметить бельевую веревку – я приземлялся в квартале неподалеку от порта, и схватился за нее. Меня, словно на тарзанке, протащило по широкой дуге и удалило о стену. Вернуть доспех духа, разлив по всему телу, догадался в последний момент, и пробив пять стен – две капитальные, – я выкатился на другой улице. Прямо на пути троих боевых магов.

Даже не думая, вся тройка бросилась на меня. Вновь скольжение – и, едва-едва уклонившись от лучившегося бледным свечением клинка, кулаком отправил первого нападающего в глубокий нокаут. В плечо мне ударили сразу три взблеснувших магией метательных ножа – доспех духа выдержал, а внутри поднялась неконтролируемая густая ярость. Уйдя от очередного веера клинков, я поднырнул под падающий изогнутый фламберг, ударив коленом на излом руки. Вырванный из ножен кинжал попал прямо в рот закричавшему наемнику, ломая шейный позвонки и дробя то место, где должен быть нейроблок.

Словно лопнула туго натянутая струна, а в меня хлынула потоком энергия умирающего – тело боевого мага затряслось, словно попав под удар сильнейшего электрического напряжения, – превратилось в прах. Взмахнув рукой, я отбил очередные метательный ножи и, в полупируэте подхватив фламберг, в два шага оказался рядом с третьим охотником. Расширившиеся красные глаза с вертикальными зрачками, сдавленный крик умирающего и мой вопль, полный ярости и злости. Изгибающийся пламенем клинок рассек противника напополам – и тот рухнул, погребая под собой самого первого оглушенного кулаком наемника. Тот, оказавшись среди густой крови и чужих внутренностей, дернулся было, приходя в себя. Увидев мои глаза, он испуганно завизжал – словно девушка – и заскреб пятками по брусчатке, пытаясь отползти прочь.