«Головастый ты, чертяка!» — восхитился Атласов.

— Они не одни, наверняка не одни, — горячился Алексей.

Спустя час на палубе катера громоздилась уже целая груда парусов и весел. Десять кунгасов с сорока ловцами покачивались на привязях у ловушки и открылков невода.

Атласов впервые видел такой гигантский «Како-Ами»: сеть протянулась больше чем на километр. Но он не мог знать тогда, что такие же громадные ставные неводы были одновременно поставлены в нескольких местах, перекрывая лососям путь через проливы к советскому побережью.

То был широко задуманный наглый, хищнический налет.

Вспоминая события памятной июльской ночи, главстаршина рассказал, как, забуксировав все десять кунгасов, пойманных на месте преступления в наших водах, «ПК-5» привел их утром к своему острову.

Однако Атласов умолчал, что в ту же самую ночь, уже после того как Алексей Кирьянов доказал хищникам, что дважды два не четыре, а сорок, приключилось еще одно происшествие. Я узнал о нем позже из копии донесения капитана третьего ранга командованию пограничного отряда.

«…В 2 часа 7 минут, — говорилось в донесении, — впередсмотрящий „ПК-5“ А. Кирьянов заметил в воде какой-то предмет, похожий по внешнему виду на большую рыбу. Предмет двигался на небольшой глубине по направлению к острову С. При приближении катера скрылся в глубине.

Продолжая неослабное наблюдение, пограничник Кирьянов вскоре вновь обнаружил названный предмет и определил, что это человек в легком водолазном костюме.

Выполняя приказ старшины Атласова, пограничники Кирьянов и Милешкин надели акваланги, ласты, прыгнули за борт, настигли и в завязавшейся борьбе осилили неизвестного пловца.

Во время обыска у нарушителя границы были отобраны находившиеся в герметической резиновой сумке…»

Далее следовала опись шпионского снаряжения: два пистолета, патроны к ним, портативный радиопередатчик, фотоаппарат, три советских паспорта и другие документы, солидная сумма советских денег и даже сезонный билет на владивостокский городской транспорт.

— А ведь Атласов не обмолвился об этом ни единым словечком, — удивился я.

— Пора бы вам уж и привыкнуть, — сказал капитан третьего ранга, — не все может рассказывать пограничник.

— Пора, — согласился я.

Разговор происходил в штабе базы вечером, после нашего возвращения с погранпоста на мысе Скалистый.

— Тут все описано самым подробнейшим образом, — протянул мне Николай Иванович бумагу, — теперь-то уж это не тайна.

«На одном из участков государственной границы СССР, в районе Дальнего Востока, некоторое время тому назад был задержан при попытке проникнуть на советскую территорию некто Григорьев. Пограничники задержали Григорьева в тот самый момент, когда он плыл к берегу советского острова в легком водолазном костюме, снабженном дыхательным аппаратом.

В ходе следствия Григорьев показал, что, похитив в городе Т. крупную сумму государственных денег, он бежал из СССР через южную границу. В столице одного сопредельного государства Григорьев познакомился с подданным другого государства, выдававшим себя за корреспондента западной газеты. „Корреспондент“ предложил Григорьеву сотрудничать с иностранной разведкой.

Вскоре предатель был доставлен в Западную Европу, в один из разведывательных центров, и определен в шпионскую школу.

В ходе следствия Григорьев показал: „В школе мы изучали радиодело, топографию, тренировались в прыжках с парашютом, стрельбе. Большое место в программе обучения отводилось способам подрыва железнодорожного полотна, мостов, портовых сооружений, поджогу и взрыву военных предприятий. Нас учили пользоваться бикфордовым шнуром, запалами, толовыми шашками, электрической подрывной машинкой. Офицеры-разведчики объясняли нам способ приготовления специального состава для поджога сооружений и показывали, как вызвать пожар с помощью самовоспламеняющейся массы, находящейся в небольших металлических коробках, похожих на портсигар“.

Завершением подготовки шпиона Григорьева было трехмесячное пребывание на небольшом островке в Тихом океане. Тут Григорьев тщательно знакомился с районом выброски. Его неоднократно вывозили на военном корабле в открытое море и спускали на воду в плавательном костюме.

Задание, полученное Григорьевым, состояло в том, чтобы произвести фотографирование определенных участков побережья, выяснить местонахождение военных объектов и попытаться завербовать двух-трех человек из числа советских граждан в качестве агентов для последующего использования их на шпионской работе против СССР.

Бдительность советских пограничников пресекла осуществление этих заданий…»

— Неизвестно, что бы мог натворить этот тип, не заметь его Кирьянов, — сказал капитан третьего ранга. — Конечно, его задержали бы и на берегу, но, возможно, не сразу. Лучше уж таких субчиков не допускать до берега.

— Зачем же шпиона отправили в плавание во время затеи со ставными неводами?

— А это яснее ясного. Его хозяева специально ждали, когда начнется массовый ход лосося. Вроде бы самое лучшее отвлечение нашего внимания. Нам ведь не раз приходилось иметь дело с такими отвлекающими, совмещенными операциями. Словом, — произнес Баулин свое любимое словечко, — .американские эсминцы не зря тогда крейсировали близ наших вод. И самолет их летал неспроста.