Шрифт:
Раскалла открыл рот. Но какая-то непонятная сила сжала ему горло… и ему показалось, что жемчужина у него во рту растет, увеличивается, что каждый видит ее, словно она лежит на ладони. Он хотел заговорить, но не смог.
Сериндж Бен Абди медленно встал. Он приблизился и схватил Раскаллу за волосы.
— Почему молчишь? — крикнул он. — Говори!
Но Раскалла не мог говорить, и Бен Абди тряс его, словно желая вытрясти признание.
— Нет! — вымолвил, наконец, Раскалла.
И жемчужина выпала из его рта.
Настала такая тишина, что было слышно, как скрипит мачта, и волны плещут о борт корабля.
Потом нахуда и сериндж одновременно наклонились за жемчужиной. Поднял ее хаджи Шере. Они выпрямились и долго рассматривали ее. Снова стояла немая тишина…
Сериндж повернулся, и скребок в его руке протянулся к Раскалле.
— Нет! — выкрикнул Раскалла. — Я не украл ее! Я нашел ее на дне!
Но сериндж уже набросился на него:
— Пес! Сын пса! Пес!
Он работал кулаками, словно молотом. Он бил Раскаллу в лицо, в грудь, по плечам, но больше всего в лицо.
— Пес! Пес!
Хаджи Шере все еще рассматривал жемчужину. А ловцы сидели в кружке, неподвижно, словно истуканы, и глаза их бегали туда и сюда, от нахуды к Раскалле и обратно…
И Саффар видел на их лицах только любопытство. Любопытство и ничего больше. Любопытно видеть жемчужину — и любопытно видеть побои! Ничего больше… Лишь маленький Шоа, данакилец, смотрел на Раскаллу, и в глазах его стоял ужас.
Нахуда тщательно запрятал жемчужину в нижний карман и повернулся к Раскалле, который лежал ничком, скуля, как пес.
— Факих! Грабитель! — воскликнул он и пнул распростертое тело.
— Факих! — крикнул еще раз, и еще раз пнул.
— Факих! — крикнул в третий раз, и в третий раз пнул.
— Свяжи его! — бросил он серинджу. — Это преступник!
Потом отвернулся и протянул руки к небу:
— Аллах милосерд! Он послал нам жемчужину, которая обрадует Саида! Возвращаемся в Джумеле! Вам повезло, о люди! Саид засыплет вас серебром!
Ловцы поднялись. Большая детская радость была на их лицах. Взволнованно крича, они разбежались по палубе…
А Бен Абди связал Раскалле руки и ноги и в последний раз пнул его ногой.
Глава III
Рассвет уже окрасил верхушки финиковых пальм, когда «Йемен» бросил якорь в Джумеле. Бет-эль-Саид, дом Саида, белел на берегу.
Нахуда и сериндж передали Раскаллу каиду, который запер его в своем доме, потому что тюрьмы в Джумеле не было. Потом они отправились к Господину Жемчугу.
На корабле остались только ловцы. Они сидели на палубе и пели о своей радости, о дарах, какими осыплет их Саид, о всем том, о чем поют дети. Они ведь были детьми природы.
Саффар сидел рядом с маленьким Шоа. Глаза его были закрыты, лоб гладкий и блестел, как старое седло; казалось, он ни о чем не думает. Но он думал. Бессвязные мысли, яркие видения возникали из тьмы и снова исчезали, чтобы уступить место другим. Саффар не умел размышлять. Никто его этому не учил, и голова его напоминала легкие Раскаллы, который не владел дыханием. Его голова была занята лишь тем, что непосредственно касалось его: поисками жемчуга, поисками пищи. Но иногда в голове появлялись и более сложные образы, неясные, все время изменяющиеся… Вот такие образы охватили его и сейчас, и он закрыл глаза, словно темнота могла сделать их более отчетливыми.
Долго пели ловцы, и долго о чем-то думал Саффар. Потом он открыл глаза и прикоснулся к плечу Шоа:
— Пойдем к Саиду, — сказал он.
Но Шоа не понимал.
— Пойдем к Саиду и спасем Раскаллу, — продолжал Саффар.
Шоа повернул к нему удивленное лицо.
— Как?
Саффар не отвечал. Он сам ясно не представлял, как он сможет спасти Раскаллу.
У него был такой план: склониться к ногам Саида и крикнуть:
— Раскалла взял жемчужину, потому что у него не было выхода. Не губи его! — и это было все.
Он встал.
— Аллах да поможет тебе, — сказал Шоа. Он глядел на Саффара удивленными глазами.
Саффар сел снова. Он никогда не видел Саида. Он только знал, что тот большой, величественный и седой и что он всегда гуляет в прекрасных садах. В этих садах он его и найдет. Он бросится перед ним на землю. Саид поднимет руки к небу и воскликнет: Раскалла будет жив!
Когда он добрался до ворот дома Саида, он понял, что во внутрь ему не попасть; Саид не принимает нагих сомалийских ныряльщиков. Он долго шел вдоль глиняной ограды сада, пока не нашел место, где она была низкая и разрушенная. Он перескочил через нее и очутился в саду. Действительность оказалась ярче его представлений. Тени пальмовых верхушек лежали на земле, как большие черные звезды, в ручьях текла холодная прозрачная вода. Среди зелени алели гранаты, земля была коричневая и на ней росли кусты, покрытые белыми цветами. Было тихо и пустынно, лишь шелест пальмовых листьев доносился сверху, и птицы стучали клювами по стволам пальм.