Она спросила — «не страшно?», и я знаю, что на самом деле хотела мне сказать — «не страшно отпускать меня и остаться одной»?

Думаю об этом, и иду по оживлённым ночным улицам. Кажется опять текут слёзы, как же всё надоело. Пару раз рядом останавливаются машины, кто-то хочет меня подвезти. Но я игнорирую — ещё не хватало с незнакомцами куда-то ехать, или что бы они ко мне шли.

Дома тьма и тишина, войдя и закрыв дверь, сижу какое-то время в коридоре, обняв колени. Собираюсь с мыслями, снимаю сапоги, иду в комнату раздеваться. Отмокаю в душе час, и даже не вытираясь, ныряю в капсулу.

Там хорошо, там я всё могу, там все со мной честны. Даже тот же КотанВарвар — не стеснялся угрожать и называть шлюхой, пусть и не знал кто я. А я ведь шлюха и есть, чего уж теперь. Там всё честнее, правильней, лучше.

Шунт со щелчком входит мне в затылок, я делаю вдох странной, похожей на кисель жидкости. Приходит тьма, чтобы через несколько секунд взорваться невообразимым количеством красок, которых я никогда не увижу в этой серой и реальной жизни, а перед глазами сменяются надписи:

«Подключение. Загрузка. Вход»

Сижу на мостовой, мимо проходят люди, эльфы, орки. Игроки и персонажи, мне уже всё равно. Рядом возится Пиг, жуя кусок капустного листа, я иногда его поглаживаю и смотрю на закат. Как оказалось сложно быть женщиной, а в начале всё виделось таким простым. Криво усмехаюсь, и поросёнок смотрит на меня вопросительно.

— Ешь, кто знает, когда я тебя ещё призову. — Глажу его по головке.

— Хрю? — Грустно и вопросительно спрашивает он.

Жму кнопку «отозвать», встаю, отряхиваюсь по привычке, и иду к нужному дому. Мне предстоит разговор с демоном, который многие годы скрывается тут под личиной гнома. Странно, это же всего лишь игровая история — а я уже воспринимаю её по-настоящему. В «звёздах» такого не было, хотя там то история мира была куда сложнее.

Подхожу к невзрачному домику из серого камня, какому-то даже неухоженному. Над дверью висит сломанная вывеска, окна криво заколочены, всё вокруг указывает на то, что дом уже давно нежилой. Стучусь в дверь, и жду. Ничего не происходит, снова пробую и слышу тяжёлые шаги.

— Ну кого там принесло? — Раздаётся из дома.

— Хочу у вас кое чего прикупить. — Говорю я.

— Я не продаю ничего уже лет десять. — Ворчат из-за двери.

— А господин Энтарус сказал, что я…

Не успеваю договорить, дверь резко открывается, меня силой затягивают в тёмное помещение и немного ударяюсь лбом, шипят в ухо:

— Да ты обезумела, остроухая, упоминать вслух имя Одного-Из, да ещё и в логове Светлых!

— Ну а чего ты не открываешь. — Недовольно говорю я, потирая ушибленный лоб.

— Назови имя! — Требует гном.

Наконец могу его осмотреть — старый, морщинистый, лысый и с куцой бородкой. На нём чёрная рубаха и такие же штаны, старые стоптанные башмаки коричневого цвета, кожаная истрепавшаяся оранжевая жилетка.

— Эотар. — Говорю я с замирающим сердцем.

Гном тихо смеётся, потом всё громче, громогласно. Его тело окутывает серый дымок, он меняется, а когда всё кончается — передо мной стоит высокий и уродливый демон. Одежда гнома на нём частями разорвалась, и я могу видеть тёмно-красную кожу. У него две кривые, непохожие друг на друга ноги — одна тощая, вторая мускулистая. Одной руки нет, а на второй только остался последний указательный палец. Голова — приплюснутая, похожая на мяч, которым играют в американский футбол. Глаз вообще не видно. Когда он открывает рот то кажется, что «мяч» расходится пополам, и одна половинка сейчас отвалится от другой — там вижу множество зубов, разбросанных беспорядочно. Всё тело в шрамах.

— Всё-таки Господин вернётся, всё-таки нашёлся тот, кто способен это сделать! — Продолжает страшно смеяться демон, потом строго спрашивает: — Чего смотришь, нравлюсь?!

— Нет. — Качаю я головой.

— Раньше я выглядел не так, я была красива и… — Вдруг начинает демон. — А потом Светлые, в битве под горами Найджуха пленили и…

Подхожу, провожу рукой по его «лицу», или вернее «её», судя по тому, что я услышал. Демон замирает, не двигается. Я в непонятном порыве, осторожно обнимаю, и прижимаюсь к высокой фигуре, говорю:

— Не надо, я тебя понимаю.

Изуродованная рука неуверенно поднимается, и тоже меня обнимает. Что странно — я в этот раз не чувствую никакого желания или чего-то подобного. Только тоску, безграничную, и печаль. Во рту пересыхает, а сердце болит.

— Ты правда…Понимаешь. — Тихо говорит демон: — Как же так, что с тобой сделали, девочка?

— Если бы я знал. — Шепчу я. — Если бы я знал.

Мы стоим так какое-то время. Он, или она — уж не знаю как правильно, не задаёт никаких вопросов, не спрашивает почему я о себе говорю в мужском роде. Как это странно, два таких разных существа — и по виду, и по разуму, и по происхождению, но так похожи. А я чувствую родственную душу.