Дверь не захлопнулась, а со скрипом качнулась назад и приоткрылась, полоса света вновь упала на дощатый пол. Дженнифер была видна часть стола, где все так же лежал оставленный Джиллиан хлеб, под лампой поблескивало стальное лезвие ножа, бутылка вина горела теплым рубиновым светом. За ножками стола мерцали язычки пламени на догоравших в камине поленьях.

Бюсак направился к двери и исчез из поля зрения Дженнифер. Поленья вспыхнули на сквозняке, взметнув искры. Входная дверь закрылась.

Она услышала, как Бюсак сказал:

– Вы? Уже? Зачем вы пришли в такую рань?

Он учащенно дышал, переводя дух после каждого отрывистого вопроса. Дженнифер услышала звук тихих шагов и шелест шелка.

Дженни нервно дернулась в своих оковах. Она совсем забыла… Невероятно, как она могла забыть о другом кошмаре, который подкрадывался к ней под покровом грозовой ночи. Раздался негромкий голос доньи Франциски:

– Ты дал ей уйти?

Слова звучали мягко, но по тону было ясно, что она безумно зла, поэтому Бюсак невольно занял оборонительную позицию. Он уклонился от прямого ответа:

– О ком вы говорите?

– Не притворяйся идиотом, я слышала стук копыт. Куда она направилась?

– Туда, где вам ее не найти, миледи.

Она немного помолчала.

– Ты собираешься выполнить мои требования?

– Я собираюсь делать то, что мне будет угодно. А сейчас уходите отсюда. Мне пора идти.

– Я останусь и подожду твоего возвращения.

Он возразил неторопливо, обдумывая слова:

– Тогда вам придется долго ждать. Я не вернусь.

– Что это значит? Нет, я дождусь. Постой! Идиот! Что ты задумал? Уж не намерен ли ты…

Он грубо оборвал ее:

– Не будем начинать все сначала. Довольно разговоров о дураках, глупости и моем исключительном идиотизме. Можете делать все, что пожелаете, но я ухожу. Теперь наши пути расходятся.

– Пьер Бюсак! Ты не можешь так поступить.

– Да? Прочь с дороги, не то мне придется убрать вас.

Ее голос вспыхнул яростью и презрением:

– Не смей прикасаться ко мне, болван!

Он рассмеялся и решил, видимо, нанести последний удар. В его наглом голосе прозвучало почти открытое торжество:

– Уж не хотите ли вы дождаться здесь полицейских?

– Полицейских? Здесь?

– Да, здесь.

Донья Франциска задохнулась от ненависти и прошипела:

– Английская девка…

– Верно.

Дженнифер услышала его шаги и замерла в своем темном углу в ожидании разоблачения. Но Бюсак просто подошел к столу. Его рука протянулась к лампе, чтобы прикрутить свет. Он бросил через плечо:

– Теперь вы уйдете наконец?

Но донья Франциска быстро пересекла комнату. Подол ее платья, шелковисто поблескивая, прошелестел мимо камина. Теперь Дженнифер могла видеть и ее. Испанка наклонилась через стол к Бюсаку. Ее лицо, освещенное снизу лампой, напоминало страшную маску: контрастные переходы от света к тени и зловещие провалы глазниц.

Она сказала, задыхаясь:

– Нет. Подожди. Ей действительно удалось что-то выяснить?

– Почти все, насколько я понимаю, – сказал он равнодушно.

– И обо мне?

– О да. Она была здесь вчера и подслушала весь наш разговор.

Она резко стукнула ладонями по столу. Нож слегка подпрыгнул, блеснув лезвием.

– А сегодня вечером она тоже была здесь?

– Да.

– И ты ничего не сделал с ней? Позволил ей уйти, чтобы она все разболтала?

Последовала пауза. Сталь холодно посверкивала возле тонких пальцев. Сердце Дженнифер отчаянно забилось, вся она задрожала мелкой дрожью. Темнота вокруг нее ожила и наполнилась пульсирующими волнами ужаса; казалось, те двое не могли не почувствовать этого. Наконец Бюсак, помедлив, ответил:

– У меня не было причин ее удерживать. Она уже успела все разболтать.

Испанка слегка вскрикнула и закусила нижнюю губу:

– Тогда… Мне тоже нельзя оставаться здесь. Я не желаю никаких дознаний. Я не могу. Понимаешь, не могу.

– Тем хуже для вас, – сказал он неприязненно. – О чем вы думали раньше? Не занимались бы вымогательством. Хотели прикарманивать половину моей добычи? А надо было остановиться и подумать о том, что ваша вина будет ничуть не меньше моей, донья Франциска, и что придет время, когда найдет-таки коса на камень!

Подойдя вплотную к столу, он наклонился в ее сторону, и его лицо появилось в поле зрения Дженни. На злобном грязном лице горели черные как угли глаза; этот взгляд она уже видела, с такой же лютой ненавистью Бюсак нападал на Стивена, но на сей раз в его лице не было страха или сомнения. Это явно был уже не тот дрессированный пес, которого донья Франциска привыкла держать на поводке, – это был злобный дикий зверь, уверенный в своей силе. Их взгляды встретились. Должно быть, испанка все поняла, потому что ее глаза удивленно расширились и она отступила, пораженная.