Я захотел удостовериться, действительно ли это так, и настойчиво пытался разглядеть, он это или не он. Я включил фонарь скафандра для лучшего освещения, но смотровой иллюминатор был слишком мал, и фонарь не мог полностью осветить лицо космонавта, поэтому, находясь снаружи, у меня это никак не получалось. В конце концов, я решил забраться в сам аппарат и рассмотреть космонавта вблизи, несмотря на узкий входной люк и неимоверную тесноту в модуле, предназначенного для одного человека. Как там три космонавта когда-то летали? Улучив момент, когда на меня никто не обращал никакого внимания, я дернул за люк. Он почему-то легко открылся, и я быстро пролез внутрь модуля. Приблизился к космонавту близко-близко и вдруг….

В этот момент памятник космонавту, который сидит здесь не первый год без движения, внезапно поворачивает голову ко мне, и пока он её поворачивает, его лицо начинает изменяться. Оно становится лицом генерала Иванова. Генерал, с явной ухмылкой, весело подмигнул мне, и затем медленно отвернулся, и его лицо опять стало лицом космонавта. Наверно Гагарина, но мне уже было не до этого…. От увиденного, я замер на месте. Тело вмиг наполнилось ледяной пустотой, и жуткий холод сковал руки и ноги. Я застыл, как льдинка… застыл как памятник напротив. Мне стало не по себе. Мной овладел безраздельный ужас, и я услышал нестройный стук своих зубов, а вскоре меня пробил неудержимый озноб, переходящий в неистовые конвульсии. Затем, когда стал задыхаться, я понял, что у меня полностью отсутствует дыхание. Стало совсем плохо! Срочно захотелось хотя бы глотка свежего чистого воздуха. Вот только где его здесь взять? Совсем ничего не соображая, я стал искать выход на улицу, то есть из агрегата, но найти его я почему-то никак не мог, поэтому, наверно, из-за этого, у меня началась паническая истерика, и, наконец, я потерял сознание…..

Когда я очнулся, я лежал на кровати, а вокруг были белые-белые стены, и прямо из них лился прозрачный чистый свет. Около кровати сидела прекрасная незнакомка и внимательно смотрела на меня, и она тоже светилась. Золотым солнечным светом…. Я не мог оторваться от её глаз. Они как зорьки ясные, что-то говорили мне на своём солнечном языке, но я не понимал что, или, может быть, даже не пытался понять. Свет её глаз приятно обволакивал и успокаивал, и мне этого было достаточно.

Толи от обилия света, толи от избытка чувств, я зажмурился. И вновь потерял сознание….

Когда снова очнулся, я понял, что я нахожусь в нашей медчасти, и просто это у неё были белые стены. Вместо прекрасной незнакомки напротив меня сидит Андрей. Он увидел, что я очнулся, вроде осмыслено смотрю вокруг и пытаюсь понять, где я, и что это было.

– Всё нормально, ничего серьёзного, – сразу успокоил меня Андрей. – В скафандре почему-то сбойнул клапан кислорода, и ты, ничего не заметив, глотнул его через край. Понятно, что у тебя начались галлюцинации. Чуть не разгромил старый советский аппарат. Хорошо, что мы вовремя успели заметить, что у тебя невменяемое состояние…. Такое бывает при большом кислородном отравлении. Сейчас ты уже на базе, в медчасти. Расскажи-ка лучше, что тебе пригрезилось, когда ты глотнул кислорода чересчур?

– Да сначала космонавт стал копией генерала, после чего копия с издёвкой мне подмигнула, а затем снова стала космонавтом. Поэтому мне сразу и очень срочно захотелось выйти из аппарата, только выход куда-то запропастился... Такого никакие нервы не выдержат. Чертовщина какая-то! – ответил я.

– Здесь на базе копии нет и быть не может, – отрезал Андрей. – А чертей нет, ты сам знаешь.

– А может копия и есть сам черт, – не согласился я. – А что! Инопланетяне есть, почему же не быть чертям? С его-то повадками….

– Через час- другой ты будешь в норме, – усмехнулся Андрей. – Выздоравливай. Сегодня и завтра у тебя больничный, а вот послезавтра тебе на занятия…

Через некоторое время Андрей ушел, а я, на сегодня, остался один на один со своими переживаниями. Картинка ухмыляющегося космонавта-генерала так и стоит перед глазами. Жуть! И ещё раз жуть!

Но скоро мысли переключились на другой образ. Что за прекрасная незнакомка мне привиделась? Может быть Богородица какая-нибудь? Она же точно должны быть! Незнакомка была прекрасна. И божественна. Свет так и лился из неё.

Глава 23. МИР – ОН БОЛЬШОЙ!

Послезавтра я опять был на занятиях.....

Готовили из меня историка, точнее историка-прогрессора для работы на Мидгард-Земле. Историки-прогрессоры, на основе сложившейся, на данный момент ситуации на Земле, моделировали возможные варианты развития человеческой цивилизации и претворяли потом наиболее оптимальный вариант, по мере своих способностей, в жизнь. Попытки людей из внешнего мира заниматься «правильным» развитием цивилизации землян самостоятельно, с треском провалились. Никакие чудеса воскрешения не помогли. А ведь после них ещё появились различные религии и многочисленные их представители. В том числе и в России. И поэтому потом изменить ситуацию к лучшему не смогли даже «правильно» сориентированные цари-реформаторы, председатели и секретари. Со временем «правильным ориентированием» всё больше и больше стали заниматься выходцы с Земли. Люди из внешних миров ментально совершенно другие, они только подтвердили поговорку: «со своим уставом в чужой монастырь не лезь». И теперь, как достойный кандидат, я стал одним из будущих земных историков-прогрессоров.

Основу моего обучения, в основном составляли общественные науки: история, экономика, социология и другие. Ну и конечно серьёзная физическая подготовка. Известную истину, что добро должно быть с кулаками, никто не отменял. Как и ту, что добро должно быть. Каждый день многочасовая акробатика, ежедневная разнообразнейшая борьба, и, конечно, выживание в любых условиях. Всё строго по режиму, как в армии. Без выходных. Свободного времени почти не было совсем. Почти. Хотя, может, это и к лучшему: меньше успеваешь потосковать по прошлой жизни.