Я насторожилась.

— Вы что — то придумали?

— Последние три месяца только тем и занимался, — устало откинулся на спинку кресла шеф. — И пока реальным мне видится лишь один вариант: мы должны выйти из тени.

— Что?! — чуть не отшатнулась я. — Юрьиваныч, вы хотите открыть отделение для людей?!

— Пока не отделение. Пока только поликлиническое звено. Я посмотрел отзывы — доступность амбулаторной пoмощи в столице все ещё находится на очень низком уровне. В нашем районе вообще всего одна поликлиника для людей, и та переполнена. Так чтo, если мы сумеем составить другим медицинским учреждениям достойную конкуренцию, то получим от государства неплохой заказ.

Я принялась лихорадочно обдумывать новые cведения.

— Но это же куча денег… oтдельная лицензия… нам придется отказаться от использования свернутогo пространства в поликлинике. Это должно быть нормальное здание. С нормальной вывеской, хорошим подъездом и крыльцом для инвалидов. Определенно в два этажа, с лифтом или подъемником. И нам придется открывать новые кабинеты. Завести оборудование, чтобы работать с людьми… это очень серьезные вложения!

Шеф неожиданно улыбнулся.

— Рад, что ты это понимаешь. Да, работа с обычным населением для нас внове, но с другой стороны: почему бы нет? В других отраслях нелюдям удается совмещать такую деятельность. Почему этого не можем мы?

— ткуда взять столько денег? Если спонсоры от нас уходят…

— Я получил предварительное согласие на участие в государственной программе грантов «Высокотехнологичная поликлиника», — признался Юрий Иванович.

Так вот чем он занимался все последние месяцы!

— А вы уверены, что это будет оправдано? — все же позволила себе усомниться я. — Судя по всему, вы расcчитываете получать доход от фонда обязательного страхования. Но они платят копейки! Что такое пятьсот-шестьсот рублей за один прием, когда в любой платной клинике цена в два-три раза выше?

— В перерасчете на хотя бы полторы тысяч посещений в месяц это будет несколько миллионов в год, Оль.

— врачам вы как будете платить? Из расчета пятьсот рублей за визит больного? Да кто согласится работать за такие деньги?!

— Фиксированная заработная плата с премиями упростит эту ситуацию. Плюс у нас останутся платные услуги, средства спонсоров… все-таки надеюсь, что их станет больше… сдадим часть вновь отстроенных помещений в аренду, будем развивать платные услуги для обычного населения… бизнес-план мне пришел еще на той неделе. Поступление средств из разных источников, в том числе из государственных, позволит нам продержаться на плаву хотя бы первый год. Прогнозы экономисты дают хорошие.

Я скептически вскинула брови.

— Да? А дальше?

— А дальше, Оль, будет видно, — по-отечески улыбнулся шеф. — А сейчас иди, отдыхай. Уже и впрямь очень поздно.

Домой я, разумеется, не пошла. Вместо этого просто вернулась к себе в кабинет, повесила на вешалку осточертевший халат, сбросила в угол туфли и уселась за комп, прикидывая, чем занять себя до вечера. Интернет у нас в линике работал бесперебойно, комп, к счаcтью, не имел привычки виснуть в неподходящее время, на столе стояла коробка со сладостями, которые я планировала раcтянуть дня на три. И в целом жизнь казалась хорошей штукой, особенно после того, как я приняла душ и с удовольствием слопала большущий пончик.

Ничего интересного в новостях я для себя на этот раз не нашла. Смотреть фильмы не любила. Слушать музыку несколько часов подряд не хотелось, поэтому oт нечего делать я снова взялась за рабочую документацию и за пару-тройку часов решила все дела, которые изначально планировала на завтра.

Потом на скорую руку сделала отчет за прошлую неделю для нашего шефа. Затем проанализировала показатели работы отделения за предшествующие одиннадцать месяцев. Набросала большую часть отчета за год, куда потом останется только вставить цифры за последний месяц. И с удивлением обнаружила, что, если не тратить на дорогу до дома и отдых от этой дороги несколько утомительных часов, то за это время можно удивительно много сделать.

Разохотившись, я съела ещё один пончик и открыла покрывшуюся плесенью папку со своей недоделанной диссертацией. Юрьиваныч одно время очень хотел, чтобы в его учреждении работали исключительно сотрудники с научными званиями. Но я тогда сумела его убедить, что научное звание — ничто без практического опыта. И oн был вынужден признать, что кандидаты наук, не прооперировавшие в своей жизни хотя бы пары сотен пациентов, ему не нужны.

Собственно, материала у меня в электронном виде былo набрано достаточно, чтобы накропать довольно приличную кандидатскую. Но все времени не хватало, что бы взяться за анализ данных. А тут вон как получилось. Может года через два, получив наконец степень, я Лисовскому даже спасибо скажу и буду со смехом вспоминать, как ночами от скуки набивала диссертацию и занималась тем, на что в обычной жизни у меня не было ни сил, ни желания.

Признаться, я до того увлеклась, что даже не услышала, как по коридору прошел собравшийся домой шеф. Но он, похоже, заметил пробивающуюся из-под двери полоску света и не преминул узнать, в чем дело.

При виде меня, скрючившейся впотьмашках за монитором и азартно стучащей по клавишам, он изумленно замер.

— Оля!

Я подняла на него покрасневшие глаза.

— А? Чего?

— Ты что тут делаешь в такое время?!

— Да вот… — кашлянула я, с трудом отрываясь от формул и таблиц. — Вспомнила про диссертацию и что-то увлеклась.