— Надо заняться медитацией.

Санька в недоумении наморщила нос.

— Что?

Вообще-то ей так хотелось, чтобы Вадик взял на себя командование всей этой разношерстой толпой, подчинил ее своей воле, научил быть сильными, придумал бы чего-нибудь. А она была бы его Любимой Женщиной. Это было бы супер-круто и романтично. Но Вадику почему-то не хотелось командовать. У него на все вопросы был один ответ: «Молиться надо». Что за фигня? А сыт-то чем он будет? Медитациями своими? В общем, поднебесной душе Вадика было явно тесно в том геройском обличии, куда Санька мечтала его поместить.

— Вадь, а Вадь… — нерешительно позвала она, все же пытаясь пробудить в нем хоть что-нибудь полководческое и рыцарское. — А ты бы человека мог убить из-за женщины?

Вадик с явным сожалением посмотрел на нее.

— Я же тебе объяснял: грех даже мясо животных есть… А убийство — это вообще…

Но его миролюбие только расстраивало.

— Ну а если бы на меня кто напал? — не унималась Санька, все же надеясь услышать нужный ответ: «Для тебя — все, что хочешь, дорогая! Хочешь — в тюрьму пойду, хочешь — расшибусь в лепешку!»

А упрямый Вадик все равно гнул свое:

— Никто бы на тебя не напал!

— Да-а?! А вон Костик сегодня меня чуть не скинул в пропасть! И будь у тебя ружье, ты бы что, как этот придурок Андрюшка, отдал его?!

Вадик остановился, в недоумении глядя на нее.

— Не знал, что ты такая кровожадная…

Санька поняла, что сморозила глупость и потенциальный бой-френд, того гляди, канет в небытие.

— Я не кровожадная! — поспешно заверила она. — Я просто за справедливость!

Но Вадик не стал дослушивать и принялся подниматься к своей палатке, а Санька мысленно прокляла свой язык, который все время вредил ее личной жизни.

Весть о потопленном катере окончательно подорвала веру экспедиции в светлое будущее. Алену же это известие сразило просто наповал. Будучи человеком сугубо мирным, она, тем не менее, очень сильно разругалась и даже хотела отказаться варить ужин таким дуракам. Однако ей все же пришлось возвращаться к своим кастрюлям хотя бы ради того, чтобы самой не голодать.

За ужином все единогласно решили, что ввиду чрезвычайного положения на всякий случай надо выставлять ночной дозор: от Костика можно было ожидать всего, чего угодно. Мухин, правда, утверждал, что против ружья не попрешь, но все ему сказали «фи», а Рая обозвала трусливой рожей.

Сторожить лагерь назначили Вадика с Андрюшкой. Кандидатуру последнего предложила Алена. Этим она хотела воспитать в брате хоть какие-то положительные качества. На том и порешили. Дежурные остались у костра, остальные с несколько виноватым видом поплелись к своим палаткам.

Саньке не спалось. В головах шумно возился и присвистывал носом Данилка. Рая томно ворочалась, пребывая в объятьях какого-то эротического сна. Ася выставила в сторону Саньки свои коленки, и та постоянно натыкалась на них как на противотанковые заграждения. Ей все время думалось о Вадике. Все-таки он такой необычный, такой интересный… До вчерашнего дня Санька была убеждена, что мужики как нация выродились совершенно: все какие-то заморенные и полудохлые. Про ум и душевную красоту вообще говорить не приходится. Но так как влюбляться все равно в кого-нибудь надо, Санька пыталась выбирать себе лучшее из худшего и кое-как обустраивала свою личную жизнь. А тут ей попался такой непорочный ангел. В Санькиной памяти вдруг всплыла поэма Лермонтова про Мцыри, и она тут же решила, что Вадик очень похож на сего литературного героя. Этакая поэтичность! И вся его философия очень правильная и оригинальная. Только вот надо убрать из нее воздержание и вегетарианство, и тогда совсем будет хорошо. Санька в этом случае тоже могла бы к ней присоединиться. Они бы с Вадиком поженились и просвещали народ, как правильно жить, и были бы духовными учителями. А может быть, даже народными целителями.

Размечтавшись, Санька окончательно поняла, что сегодня ночью ей не уснуть, и решительно вылезла из спальника. Ей срочно нужно было покурить, увидеть Вадика и поговорить с ним о прекрасном.

Почти ощупью она побрела к алой точке костра, светившейся внизу. На бревнышке сидели двое: Вадик и Андрюшка. Вадик в своем белоснежном кимоно и спортивной кофте, накинутой сверху, а Андрюшка — в широченном хоккейном костюме красного цвета, который делал его слегка похожим то ли на юного Деда Мороза, то ли на палача.

Ежась от ночной прохлады, Санька присела на краешек бревна.

— Привет, — произнесла, прикуривая от уголька. — Как дежурство?

Мальчики явно обрадовались ее приходу. Вадик тут же галантно снял с себя куртку и накинул ей на плечи.

— Нормально… — ответил он спокойно.

Андрюшке же обязательно надо было вмешаться.

— Только спать очень хочется! — зевнул он. — Фигово просто так сидеть… — И тут его озарила светлая идея: — А давайте в карты играть? В дурака?

Санька скучливо сморщила нос.