В наш очередной вечер «настольных игр» я рассказала ребятам про Луцуса и наш маленький спектакль. Я думала Адам меня убьёт. Он сыпал такими ругательствами в мой адрес, что если кто подслушивал, мог решить, что он сейчас проигрывает мне личный шаттл. Ким молча кивнул. Конечно Ад больше на эмоциях кричал, все мы понимали, что в нынешней ситуации было разумнее держать всё в секрете. Мари подозревала, что ничего не было, просто не могла сложить в голове мозаику. Сейчас любая информация могла помочь нам соображать. Четыре головы лучше, чем одна.

После, нас удивил Ким. Он знал, что Марк занимается какой-то незаконной деятельностью. И пару раз замечал, как ему передают листки, то Лунатики, то Марсиане. Кстати листок от Луцуса, он тоже заметил. Только вот что делать дальше, мы так и не придумали.

Но постепенно в голове вырисовывался возможный мотив. Возможно, Лунатикам нужны щиты, а Алекса они просто купили. Из чувства жалости или справедливости, если это можно так назвать, они пригнали к нам полупустой Юн, что б спасся хоть кто-то. Видимо, не хотят брать на свою душу столько смертей.

А замену производят аккуратно и на хорошие копии, только для того, чтобы мы тут не взбунтовались. Только вот мы не понимали, как кучка мусорщиков и земледельцев может противостоять Лунатикам. Надо бы им было, пришли, за день всё сняли и улетели. Зачем они убивают нас медленно?

До конца сезона дождей осталось три месяца. Нужно было срочно что-то решать. У всех нас в голове, была одна и та же идея. Просто пока, никто не осмеливался её озвучить. Побег. Просто уйти от сюда и найти новое место для жизни. Не знаю, как другие, но меня мало волновали остальные люди с нашей плантации. Конечно зная, что происходит, было бы гнусно бросить их, но мы наверняка не знаем, что нам приготовили. Может они еще один Юн пришлют. Поэтому и тянут время. А то, что мы укажем остальным на бутафорские щиты, может ускорить процесс нашего уничтожения.

Да и если мы соберёмся уходить, делать это нужно будет задолго до начала солнечного сезона, в нашей ситуации за два месяца, и делать это тихо. То есть на обдумывание этого плана у нас оставался месяц.

Выжить в эту пору, за куполами, было вполне возможно. Хороший дождевик, фильтр для воды, охладитель на солнечной батарее для картриджей в противогаз, картриджи и, собственно, сам противогаз, ну и запас еды. Только куда бы мы пошли? Бесцельное хождение по нашим пустыням вряд ли приведёт нас в волшебный оазис. Хотя этого варианта исключать нельзя.

Мы могли бы наткнуться на скважину с питьевой водой и вообще разбогатеть. Только это было бы ещё нереальнее чем островок растительности в пустыне.

Так и выполняя свою работу, мы продолжали мозговать, как справиться с угрожавшей нам опасностью. Вообще, пока выход у нас был всё же один. Даже если пригонят ещё Юн, мы не хотели бы бороздить просторы космоса всю жизнь. И нам нужно было дождаться Марка. Без него, мы не хотели принимать таких важных решений. Только вот где он и жив ли, мы не знали. Да и вообще, может к солнечному сезону щиты заменят обратно, на нормальные?

На обдумывание плана побега у нас оставалось три недели. Но никто так и не решался об этом заговорить. Проверять щиты мы больше не ходили и перестали обедать на старом месте. Сейчас было бы подозрительно, что мы пол часа идём пешком к конкретному щиту, чтобы поесть.

Только спустя неделю мы поняли, что оставили там под кустом мой походный набор столовых приборов. Который я всё никак не могла найти. И когда Адам вернулся с забега за ними, он просто кивнул. Всё. Стоило нам уйти и там всё заменили.

— Ребята?

— Да, мам, что случилось?

— Дядя Сем умер. Возвращайтесь сегодня пораньше.

Дядя Сем, мамин брат. Всегда помогал нам с самого детства. Именно он учил парней всему, что они сейчас умеют. От забивания гвоздя, до программирования систем вентиляции. Кто знает, всё может пригодиться.

Только умер он рано. Конечно, до ста сейчас никто не доживал, но пятьдесят пять лет для мужчины, даже в наше время — маловато.

Он работал главным техником при совете. Всегда, когда в муравейнике случались сбои в обеспечении, Дядя Сем был первым, кого привлекали для починки. Говорят, его обучали на Луне.

— Что-то я не припомню, что бы он болел… — задумался Ким.

— И не говори! Здоровый же мужик! Был.

Всем нам было не по себе. Мы еще никого не хоронили. Приходилось пару раз бывать на похоронах, но всегда это был кто-то очень далёкий от нашего окружения.

Сегодня мне опять предстояло вернуться на свалку, потому что похороны всегда проходили там. Для этого, недалеко от второго входа был выделен огороженный, чистый кусок земли, на котором стояла стеклянная печь.

Не знаю зачем её сделали прозрачной. Почему нельзя было сделать как все? Чёрной. Зачем нам смотреть на то, как человек сгорает за считанные секунды, и от него не остаётся даже праха. Что нам это может дать, кроме отчаяния и ужаса. А хотя… это уже что-то. Похоже я окончательно и бесповоротно разочаровываюсь в этом мире.