– Как-как. Обычным манером.

– То есть?

– Купили, ясное дело. По цене земли, хоть монастырь и тринадцатого века. Слишком много разрушено тут оказалось, чтобы реставрировать.

– Но вам хватило?

– А нам то, что на земле стоит, без надобности. Нас другое интересует.

– Катакомбы?

– Они, родимые.

– На черта?

– Цыц! В святой земле не ругаться.

– Ой, ну извини.

– Прощаю на первый раз.

– Слушай, зачем всё-таки эти сложности, а? На кой заморачиваться с вертолётами и подземельями? Что, если инициацию проводить в Питере, изменится что-то?

Хизеши пожал могучими плечами, пригнулся, проходя под слишком низкой для него балкой.

– Откуда я знаю? Мне такие вещи не объясняют. Я вообще по контракту работаю. В ваши магические штучки не вникаю.

– Что, совсем нет предположений? Догадок, мыслей?

Хизеши страдальчески крякнул.

– Ладно, извини, – Лера подняла руки, словно сдаваясь. – Всё поняла, не буду тебя больше мучить.

– Вроде, сэнсэй как-то говорил, что есть особые места, где войти в Кава-Мидзу легче всего. И не так опасно, – проговорил бугай, помолчав. – Опытному магу, оно, конечно, всё равно, а для посвящения такие места лучше всего подходят.

– Ясно, – кивнула Лера. – Спасибо, что сказал. А чего ломался?

– А может, тебе знать этого и не положено, – пожал плечами Хизеши.

– Так зачем теперь сказал?

– А ты держи язык за зубами. А то пристала, понимаешь, с ножом к горлу!

– К тебе, пожалуй, пристанешь! – усмехнулась Лера.

– А ты попробуй, – широко ухмыльнулся амбал.

– Как-нибудь в другой раз, если не возражаешь.

– Всё, пришли, – Хизеши указал на появившуюся из полумрака дверь. – Подожди, я сам открою – тяжёлая.

«Ну, вот и всё! – сказала себе Лера, когда он взялся за дверную ручку. – Прощайте, свобода и вся прежняя жизнь. Многим я пожертвовала ради того, чтобы стать ведьмой, а испытываю ли я радость?».

– Прошу, пани! – торжественно провозгласил Хизеши, распахивая дверь. – Смелее!

Щурясь от света сотни свечей, Лера переступила порог.

Семён поднялся с колен, выпрямился и вытер со лба испарину. Он был немного растерян и раздражён. То, что казалось ерундовым делом, обернулось настоящим геморроем, а этого Семён не любил. Он привык убивать быстро и просто, а теперь ему нужно было искать не известно, что, не известно, у кого. Он был уверен, что Мартер не хранил голову дома, так что предметом его поисков на данный момент являлись ключ от депозитного сейфа или бумажка с указанием местоположения тайника, ну, или что-нибудь в том же роде. Если колдуна чудом умудрились грохнуть обычные грабители, Фрельман найдёт их — антиквар уже нанял для этого подходящих людей – но если тот успел передать что-то своей домработнице (а Семён был уверен, что столь сильный колдун вполне мог предугадать появление незваных гостей), раздобыть это – обязанность Семёна.

Но пока что ему не везло. Инквизитор проник в дом девушки, когда и она сама, и её родители отсутствовали (скорее всего, уехали на дачу). Он перерыл всё, осмотрел каждый квадратный сантиметр, но ничего, хоть сколько-нибудь походящего на ключ, карту или шифр не обнаружил. Оставив всё так, как было до обыска (пришлось быть очень аккуратным), Семён вышел на лестницу и запер дверь той же отмычкой, которой открыл её чуть больше часа назад. Можно было, конечно, дождаться девушку в квартире, но он решил выяснить, как она вернётся домой: своим ходом, или её кто-нибудь доставит. Это могло оказаться важным фактором в поисках – например, если она уже передала полученный от старика предмет третьему лицу.

Семён вышел из подъезда и сел в машину, неприметный серый «Фольксваген», которым он пользовался для работы, следуя принципу всегда оставаться человеком толпы. Машина стояла на противоположной стороне улицы, и из неё открывался отличный вид на крыльцо и подъезды к нему. Даже если бы девушку высадили на углу, Семён заметил бы. Он приготовил фотокамеру, достал термос с крепким кофе, распаковал купленные по дороге сигареты, сунул в рот неизменную спичку и приготовился ждать. Это могло растянуться на несколько дней, но Семён надеялся, что ему повезёт, и девушка вернётся домой раньше. Если же она вообще не появится, и люди Фрельмана не найдут её похитителей – тогда дело придётся объявить гиблым. Существовал, правда, ещё один вариант: домработнице удалось смыться, или она вышла из квартиры прежде, чем туда ворвались убийцы старика — например, в магазин. Ну, или сам Мартер отослал её, может быть, даже с ключом от тайника. Тогда девчонка будет прятаться. Этот вариант тоже нельзя было сбрасывать со счетов, и Фрельман обещал им заняться — то есть проверить адреса знакомых домработницы, родственников, загородные дома. Для этого Семён прихватил во время обыска её квартиры записную книжку, валявшуюся рядом с телефоном. В ближайшее время ему предстояло выписать из неё нужные фамилии, адреса и номера, чтобы люди Фрельмана начали их прорабатывать.

Ко всему прочему, теперь голову вполне мог найти кто-то, помимо Семёна, и, стало быть, гонорар грозил от него уплыть. Он, конечно, сам был виноват – следовало раньше наведаться к Мартеру. Но теперь ничего не попишешь — оставалось лишь надеяться на удачу.

Семён достал записную книжку, листок, ручку, налил из термоса кофе, раскусил спичечную головку и приготовился к терпеливому ожиданию.

***

Квадратный зал площадью в сотню метров освещали только свечи, расставленные вдоль стен. Пол устилали плетёные циновки. На каменных стенах дрожали тени, причудливо изгибались чёрные силуэты. В воздухе пахло горячим воском, пылью и восточными благовониями.

Одетые в кимоно люди стояли, образуя в центре проход, ведущий к возвышению наподобие алтаря. Там Лера увидела одетого в красное Озему Канэко, а рядом с ним – двух девушек.

Лера медленно двинулась по проходу, стараясь не глядеть по сторонам. Ноги дрожали, кончики пальцев похолодели. Было почти так же страшно, как в склепе на кладбище. Подняв голову, девушка встретила пристальный взгляд Канэко, вперившего в неё свои магнетические глаза. Они притягивали так, что у Леры перехватило дыхание, и она невольно ускорила шаги.