Шрифт:
– Время пришло! – сказала женщина. – Ассиорт ждет. Старые кошмары должны возродиться для того, чтобы умереть окончательно. Добро пожаловать домой, Джайна.
Свет начал меркнуть. И слава богу! Надежда с радостью нырнула в спасительную тень обморока.
Глава 3. Чужой мир
Стоило прийти в себя, как тошнота начала подкатывать к горлу. Голова кружилась, будто Надежда перекаталась на каруселях, а картины, всплывающие в памяти, были настолько дикими и нелепыми, что просто из ряда вон – белые тигры, безглазые дамы?
Видимо, кто–то из новых друзей-ролевиков подсыпал в чай травку.
Стоило Надежде открыть глаза, взгляд упёрся в полог палатки.
Хотя нет, палатки не передвигаются, а тут, судя по тряске, она лежит в кибитке и, согласно ощущениям, под ней квадратные колёса.
Над Надеждой склонилась хорошенькая черноглазая, черноволосая и чернобровая девушка.
– Очнулась! – возбужденно сказала она кому-то.
Кибитка остановилась.
Разошедшаяся ткань явила ещё одно, круглое и веснушчатое, лицо. На этот раз, для разнообразия, парня.
– Привет, – дружелюбно обратился он к Надежде. – Ты как?
– Не знаю, – неуверенно ответила она и, приподнявшись на локтях, попыталась сесть, окидывая девушку и парня взглядом.
В глаза прямо-таки бросалась их одежда, походящая на средневековую.
На парнишке была прилегающая куртка, подпоясанная на талии, с пуговицами спереди и короткие штаны, едва доходящие ему до колен. Стройные голени обтягивали полосатые гетры. На ногах – кожаные башмаки. Голову венчала небольшая конусообразная шляпа.
Девушке была одета в длинное прилегающее платье из грубой ткани, какой именно, Надежда определять затруднялась.
– Вы кто? – спросила она, переводя взгляд с одного лица на другое.
–Я – Рика, – представилась девушка. – А это, – она кивнула в сторону попутчика, – Сабуль.
– Где я?
Молодые люди переглянулись.
– В Райском лесу.
– Где?! – ужаснулась Надежда. – В Райском лесу? Вы что, хотите сказать, что я уже умерла?
Парнишка неопределённо пожал плечами:
– Пока нет. Но вопрос – надолго ли останешься живой? Здесь, как известно, только нежить и существует. Окажи любезность, скажи нам, сама-то кто такая будешь? И как сюда попала?
– Не знаю. Не понимаю.
Надежде не мешали откинуть полог.
Взгляду открылся лес нисколечко не похожий на названные кущи.
И уж точно ничем не напоминающий привычно–цивилизованный, прирученный, загаженный Подмосковный.
То была дремучая, тёмная, труднопроходимая чащоба. Узкую тропинку зажимали огромные узловатые деревья. С них рваной бахромой свисали лианы и мох. Пейзаж наводил на мысль о былинах и «мрачных муромских лесах».
– И это Райский лес? – недоумевала Надежда.
– Он самый, – кивком подтвердил Сабуль.
Всю жизнь Надежда играла по чётко прописанным правилам. Она свято верила, что если сложить два и два, то в итоге всегда получится четыре. И вот на глазах уверенность к незыблемости мира рассыпается словно карточный домик. Законы бытия вышли из-под контроля. То, что происходило, больше всего напоминало глупый, необъяснимый бред и не вмещалось ни в какие привычные рамки.
– Не каждому посчастливится в такой рай попасть, – выдохнула Надежда, выпуская полог из рук.
Парень хмыкнул:
– Уж попала, так попала. И как только угораздило?
– А вас?
Рика обречённо махнула рукой:
– Ты, наверное, уже догадалась, кто мы?
Надежда отрицательно помотала головой.
– Мы бродячие артисты. Несколько дней назад наша труппа получила заказ от господина, что имеет земли на границах с Райским лесом. За выступление такую цену обещали, что глаза нам жадность и застила. Мы сочли, что риск оправдан. Среди наших не было уроженцев этих мест. Мы знаем о проклятом лишь понаслышке. Вот и заплутали.
– Проклятие? Какое ещё проклятие? – нахмурилась Надежда.
Ребята снова переглянулись:
– Откуда ж ты такая взялась, что о Райских топях ничего не знаешь?
– Из таких далёких далей, что самой подумать страшно.
Надежда вновь глянула через щёлочку, виднеющуюся в пологе. Через неё по–прежнему просматривалась тонкая петляющая тропинка.
– Он длинный, этот Райский лес? – спросила она. – Хотелось бы поскорее выбраться отсюда.
Её спасители невесело рассмеялись: