– Как водичка? – доброжелательно спросил сосед.

– Хорошая, – рявкнул недовольный Колька.

Подойдя к воде, незнакомец громко крикнул:

– Красотища-то какая, Господи! – и перекрестившись, поплыл медленно с наслаждением.

– Это что еще за чудо-юдо с бородой? – он посмотрел на аккуратно сложенную кучку одежды, сверху которой лежал сверкающий большой крест.

Раздражение сменилось удивлением, и Колька решил дождаться необычного соседа.

Готовить завтрак Зинке было лень. Она допила остатки молока с хлебом и, собрав пляжную сумку, выскочила во двор.

– Галя, Галя, – заголосила она под окнами у подруги.

– Спит Галя, – рявкнул отец, выглянув в окно.

– Скажите ей, что я на пляже, – не дождавшись ответа, она помчалась дальше.

Утренний эпизод с телеграммой нисколько не отразился на ее настроении.

– Васька, привет, – увидев знакомого возле входа на пляж, Зинка искренне обрадовалась. – Слушай, как хорошо, что я тебя встретила. Одной как-то не в кайф загорать.

– А где твоя Галя? – длинновязый с выгоревшими светлыми до плеч волосами семнадцатилетний Вася явно тоже был рад встрече.

– Да дрыхнет, бока наращивает. Купи мне мороженое, позавтракать не успела.

– У меня нет денег, – покрасневший от кончиков волос до пяток подросток опустил глаза.

– Даже на мороженое?

– Даже на мороженое!

– Ну ладно, нищета, пошли место занимать под солнцем.

– Я не нищета, так сложилось.

– Да я шучу, – она рванула вперед, расталкивая толпу у ворот.

Сдвинув чьи-то пожитки, Зинка бросила свое покрывало и, приказав молодому человеку сторожить вещи, убежала, скрывшись среди плавающих людей. Он смиренно сидел, дожидаясь возвращения девочки, которая вводила его в смущение.

Василий был немного старше Зины и совсем не из робких. Окончив школу всего с тремя четверками, он собирался в Москву учиться дальше. Сейчас предстояли экзамены, и рассиживаться на пляже было совсем некогда, но Вася, как приклеенный, сидел на подстилке. Уверенная в себе девчонка давно привлекала его внимание.

– Ну что, сторож, иди теперь ты купайся, а я Галке пока позвоню. Пусть бутербродов притащит.

Галя быстро собралась и вот уже перешагивала через тела загорающих людей.

– Мы здесь! – заголосила Зинка, размахивая руками.

И тут на глазах у подружки молодой человек подставил подножку Галке, и та со всей своей тяжестью рухнула на лежащего мужчину. Сначала поднялся громкий хохот, но, когда мужчина вылез из-под Галины и начал бить ее ногами, стало не до веселья. Васька кинулся отталкивать вояку, но тот оказал сопротивление, ударив в челюсть заступника. Пришли на помощь еще несколько человек и оттащили буяна в воду. Зинка подошла к парню, который был виновником драки.

– Ну и сволочь же ты! Зачем подножку подставил, а? – она как тигрица прыгнула на него, расцарапав лицо.

Васька поднял плачущую Галку, собрал пожитки и велел девчонкам идти за ним. Оказавшись вдали от места происшествия, Зинка, ощупав Галю, спросила:

– Где болит?

– Везде.

– Идем ко мне. Умоешься и проверим, что к чему, – скомандовала Зинаида. – Вась, а тебе спасибо, мы дальше сами.

На небе появились облака. Солнышко играло в прятки с природой, то появляясь, то исчезая. Николай вот уже с полчаса ждал странного соседа, который резвился в водах Волги. Наконец, он вышел на берег, и, сделав несколько упражнений, направился к Кольке. Усевшись рядом и глядя вдаль, тихо сказал:

– Как прекрасен сей миг, запомни это состояние. Оно может больше не повторится.

– Почему не повторится? Я каждый день здесь сижу.

– Каждый миг разный. Этот отойдет в прошлое. Как тебя зовут?

– Николай Погодин.

– Спрашивай, Николай Погодин!

– А что спрашивать-то?

– Ты же меня ждал зачем-то?

– Вы кто?

– Священник.

– А разве священники купаются? – искренне удивился Николай.

Старик рассмеялся от души.

– А как же не купаться, мил человек, солнышко-то вон как жарит, а Волга-матушка зазывает в свои объятия. Ох, развеселил ты меня.

– Чего-то вы больно смешливый.

– Радостно мне. Состояние души такое. Чем больше радуешься, тем больше радости вокруг. Чем больше кручинишься, тем больше печали вокруг. Все просто!

– Все-то у вас просто… – Николай почему-то стал раздражаться.

– Вот видишь, Колюшка, моя радость с твоей печалью не уживаются. Тебя моя радость раздражать начинает, а меня твоя печаль совсем не задевает. Стало быть, радость сильнее печали.

– Вы – священник, вам положено, наверное, в радости пребывать.