— А на него напали? — презрительно выгнутая бровь о многом сказала, но Самсонов не стал высказываться относительно младшего брата подчиненного и друга, — Какая неожиданность. Сильно наваляли?

— Лицо порезали.

— О, бедняжка, наверное, весь на нервах. Рожей твой братец очень дорожит.

Презрение и сарказм, — убийственное сочетание для нервов Шраймана. Игорь от друга отвернулся и старался взять себя в руки, внутри он весь кипел.

— Ладно-ладно, — Самсонов руки вверх поднял, даже от кофе оторвался, — Проехали. Напали и что?

— Потом пришло новое письмо.

— Дай угадаю: там было сказано, что это только начало?

— Нет, не угадал. Там было сказано, что об такую мразь, как я, руки марать не хотят лично, поэтому по мою душу наняли киллера.

Секундное молчание, а потом его кабинет заполнился отборным матом.

— Почему мне раньше не сказал?

— У нас продажа акций, новый контракт с ювелирным домом и счетоводы на хвосте. Свою репутацию я подмочить не боюсь, а ты глава компании, тебе нельзя.

— Я прям тащусь от твоей заботы, — рыкнул, — Идиот. Ты хоть понимаешь во что влез? Грохнут тебя, и поделом. Кто она такая?

Игорь достал из портфеля договор, почему-то был уверен, что там все ее данные настоящие, не очередная липа. Протянул все другу.

Пять минут ушло на изучение контракта. Самсонов поочередно то бледнел, то краснел. Если честно, было от чего.

Там было все.

Имена заказчиков. Имена жертв. Место, время каждого заказа. А также мотив, почему она взялась за работу и почему ее об этом попросили. И все это будет обнародовано в том случае, если Шрайман поймет, что Зима играет на два фронта. Этот договор — его защита и гарантия, что Зиму не смогут перекупить.

— Если этот документ попадет в чужие руки… — Самсонов ослабил узел галстука, — Даже я не смогу тебе помочь.

— Я промолчу, и ты тоже. Сама Дима светиться не будет до последнего.

— Почему именно она?

— Все вопросы к Дроздову, но не спеши врываться к нему в кабинет.

Они переглянулись.

— Черт, ты спятил? Он столько лет на меня работает.

— Я ничего пока не говорю, но хочу убедиться, что мы доверяем тому человеку. Узнавать какую-либо информацию через него и его каналы, глупо и рискованно.

— Хорошо, я понял тебя. Но что ты хочешь найти? Я попрошу аккуратно подергать кое-какие ниточки, но, если об этом узнают власть имущие, станет жарко, и не только нам.

Можно подумать, Игорь не понимает на что идет.

Он всю ночь ее слова обдумывал, и таки да, нашел пару странностей и несостыковок в биографии Дрозда. Но пока не увидел очевидный мотив, правда, это ни о чем не говорило. Надо копать, и дать возможность Диме пойти по следу.

— Все сводится к прошлому Димы, там что-то есть, я хочу понять, что именно и какое отношение ко всему этому имеет Дроздов.

— Это старая история, начнем копаться в ней, — все равно, что тигра за усы подергать. Сургут не тот человек, который запросто ответит на интересующие нас вопросы.

— Мне он и не ответит, я для него слишком мелкая рыбешка, а вот ты… Он ведь подал заявку на участие в тендере?

— Подал, и даже собирался ее одобрить. Железный мужик и голова варит как надо. Если попадет в совет, наше «болото» всколыхнется, наконец, и мы сможем продвинуть новый проект. Только все слишком совпадает, Игорь: твоя защитница и он, — связь явная.

— Явная, да не явная. Она, как имя его слышит, вся каменеет, и поверь мне, не просто так. Ему она точно не помогает, даже его родной брат предпочел уйти в вольное плаванье. Нутром чую, что-то в том похищении не так.

— Твое чутье к делу не пришьешь, как говорится. Будь осторожен с ней. Сургут не тот человек, который, позволит своей семье развалиться безнаказанно, — Самсонов поднялся, хлебнул остатки кофе, — Скажи, как она умудряется кофе коньяком испортить, а?

Старая шутка, они оба знали, что кофе его помощница варит шикарный.

— Не знаю, лучше спроси у нее сам. Так что с проверкой?

— Не парь себе ею мозги, я сам займусь, и инфу постараюсь тебе поскорей пробить. Лучше займись новым контрактом.

— Спасибо!

— Рано меня благодарить, я еще ничего не сделал.

— Ты понял, о чем я, — многозначительно произнес Шрайман, а Самсонова аж перекосило от этого тона.

— Кинешься ко мне обниматься, я сам тебя киллеру закажу, — и вылетел из кабинета друга с такой же яростью, с какой в него ворвался десять минут назад.