Не потяну. Либо дам слабину там, где её быть не должно, либо напротив — закручу гайки. Здесь ведь опыт нужен, а нет его.

— Что пленные поведали? — Прерываю неловкое молчание, повернувшись слегка в гамаке к посетителям. Сегодня мне лучше, могу не просто новости выслушать.

— Поведали многое, — задумчиво отозвался Санчес, — проведя пальцем по заживающей верхней губе, — да вот рассказы их на десять делить нужно. Живыми нам достались только мелкие сошки, от таких толку мало.

— Знают мало, выдумывают много, — дополнил индус, — да сами себя в этих враках убедили.

— Да, — кивнул латинос, — врак много. В сухом остатке есть алмазный прииск и некие покровители. Не самый богатый прииск и не самые высокие покровители, это можно уверенно сказать. Не военные покровительствуют и не полицейские, это видно… Не понимаете?

Хосе задумался, поглаживая повязки.

— Военные в покровителях или полиция своих людей бы сюда поставила и выглядело бы всё по другому. Военные… эти отставных солдат бы поставили да сержантов парочку. Полицейские своих людей, ну и уголовников из тюрем — из тех, кого точно не хватятся.

— Ясно, — до меня и правда дошло, — а здесь в охране бандиты, но какие-то… не единая банда, а сброд разнокалиберный. Кровью и общими интересами повязаны, но очень уж разные. И пленные из тех, кого точно не хватятся или по крайней мере, искать будут не слишком настойчиво. В администрации губернатора кто-то?

— Да, кабальеро, — кивает Санчес, — я могу даже уточнить — это не местный. Европеец, причём не так давно приехал. Многое слишком… по дурному сделано, без знания местных обычаев — даже не уголовных, а человеческих. Немного таких, так что вычислим.

Санчес усмехнулся так, что стало ясно — крови будет пролито немало. Ну да это его дело, местных кланов без кровной вражды и не бывает. Закон в Южной Америке работает с перебоями, так что приходится опираться на кланы, а последним создавать себе репутацию.

По выздоровлении пришлось задержаться на прииске почти на две недели. Сперва (это без меня) вылавливали и устраивали засады оставшимся в живых бандитам. После в составе высокой делегации договаривался с проживающими на этих землях индейцами о дружбе и добрососедстве. Сколько при этом пришлось сожрать и выпить всякой гадости!

Я оказался необходим как формальный лидер, дипломат и больше всего — медик.

Местные знали секреты кое-каких трав, но сакральные знания у них вперемешку с откровенными глупостями, вроде использования обезьяньего помёта в мази для ран. Надежда на китайскую медицину тоже провалилась, самым грамотным из азиатов оказался Ли, получивший военное образование.

Остальные всё больше вчерашние крестьяне и потомственные кули [81] . О существовании женьшеня или использовании рога носорога в родной медицине что-то слышали, но не более

Я хотя бы медицинские курсы окончил… Предполагалось, правда, что мой максимум — помощь случайному прохожему при инсульте да искусственное дыхание вытащенному из водоёма человеку, но хоть что-то. Полученных на курсах знаний и просмотренных в интернете роликов маловато, но некому больше!

— Лучше?

— Да, кабальеро, — робко говорит мулат, опираясь на палку.

— Ну давай, ложись.

Приятели мулата помогают тому взгромоздится на стол, уложив боком.

— Мистер… — здесь настоящий интернационал, сброд из английских и французских колоний вперемешку с латиноамериканцами, аборигенами, выходцами из Азии, арабом и индусом. В ходу кабальеро и месье, мистер и сэр, достопочтенный господин и сагиб… — можно мы останемся, посмотрим?

— Оставайтесь, — пожимаю плечами, — раны чистить дело несложное, может и самим когда пригодится.

Разматывав лёгкую повязку, оглядываю рану, по которой ползают личинки. Сам сажал личинок, своими руками! А куда деваться, если началась гангрена, а пенициллина под рукой нет?! Вспомнишь и устаревшие, но действенные методы, использующиеся нынешними медиками вполне официально.

Вот и вспомнилось, что ещё в Великую Отечественную советские медики от безысходности использовали порой личинок мух. Те выедали гниющее мясо, предпочитая его здоровому. Порой помогало…

— Отлично, Томас, — обнадёживаю мулата, — сейчас сниму и зашивать буду.

— Спасибо, доктор, — на всякий случай тот решает подлизаться, — а хромать я долго буду?

— Ну… это уже как бог даст и собственная глупость. Мыться тебе надо кипячёной водой, как и всем… Одни в грязной речке сполоснутся норовят — это с ранами-то! Другие в собственном поту плавают днями. Всё, свободен!