Это казалось таким волшебным, нереальным и правильным. Губы у манаукца были сладкими, вкусными, невозможно было оторваться от них. Так бы бесконечно и пила их усладу. Жибор гладил мое лицо, убирая с вспотевшего лба волосы. Я всматривалась в потемневшие глаза манаукца, поражаясь их пугающей красоте. Они тревожили меня, хотелось дойти до той черты, когда хладнокровный телохранитель потеряет голову от меня. Хотелось узнать, есть ли, вообще, эта грань, или мы её уже перешли. Согнув ноги в коленях, я легла удобнее, чтобы почувствовать томление, которое разрасталось у него в паху. Потёрлась о возбуждённую плоть, застонала от будоражащей кровь волны, рождённой этим движением. Каждая клеточка тела вместе со мной шептала ему прямо в губы «Да». Каждая мысль была направлена туда, где всё горело от желания получить разрядку.

— Умоляй, — тихо прошептал альбинос в своей манере, только голос у него был сиплым, еле слышным.

Я вцепилась ему в волосы, оттягивая голову назад, за что получила болезненный укус в губу. И вот тут пришло осознание, что это вовсе не сон.

Замычала, пытаясь столкнуть с себя манаукца. Он лишь сильнее вдавил в матрац, прожигая взглядом.

Чёрт! Чёрт! Чёрт! Опять сорвалась! Или он ко мне пристал? Кто первым начал? Надеюсь, не я.

Жибор усмехнулся, втянул в себя мою губу и, не обращая внимания на возмущённое мычание, продолжил целовать, завёл мне руки за голову, упираясь локтями, отстранился.

— С пробуждением! — выдохнул Жибор, а я пыталась уговорить своё тело не реагировать на близость мужчины.

Вот только кровь продолжала плавиться, и я не могла с этим ничего поделать. А то, что закрыла глаза, усугубило дело. Альбинос так притягательно пах: сладко, маняще. Его огромное тело согревало, рождая тепло в груди и внизу живота.

— Слезь с меня, — зашипела на него, пытаясь не шевелиться, ведь каждое движение отзывалось сладкой болью, которую можно было погасить лишь одним способом.

Урвав шальной поцелуй с моих губ, Жибор подчинился, отпуская мои руки.

— Завтрак готов, — спокойным голосом заявил он, прежде чем скрыться за дверью спальни. Я ещё с минуту лежала с закрытыми глазами, одёрнув сорочку, прислушивалась, как мужчина зашёл в ванную комнату. Когда кровь схлынула, не опаляя больше щёки, я села, чтобы убедиться, что альбинос слов на ветер не бросает. Поднос с приготовленным для меня завтраком стоял на тумбочке, вызывающе красуясь цветком, бутон которого лежал на тарелке, рядом с оладушками.

— Чёрт! — в сердцах выдохнула я, упав на подушки.

Что за невозможный мужчина! Как, вообще, он посмел меня целовать!

Потянулась к тумбочке в поисках коммуникатора, с удивлением отмечая его отсутствие. Даже встала от такой наглости, попыталась найти свой гаджет, который преспокойненько лежал на диване в гостиной.

Жибор вышел из ванной, прикрывая бёдра полотенцем, вторым вытирая волосы, и удивлённо воззрился на меня. Я, гневно хмурясь, ждала, когда сестра примет вызов, но она, как назло, не отвечала мне. Набрав номер Викрама, меня ждала та же участь. Они что, все сговорились против меня?

— Ты уже позавтракала? — осведомился альбинос, заглядывая в спальню.

— Потрудись объясниться! — приказала я телохранителю, указывая зажатым в руке коммом на открытую дверь спальни. — Что это только что было?

— Плата за завтрак, — невозмутимо отозвался альбинос и бросил на диван полотенце, затем скинул второе, которое прикрывало причинное место. Я возмущённо прикрикнула на него, рассматривая всё ещё воинственную плоть, укрытую белоснежными волосками у самого основания.

Вещи альбиноса были сложены аккуратно на кресле, не то, что у меня. Вечный бардак в шкафу — это для меня норма. А тут даже совестно стало. И, вообще, отчего я постоянно чувствую себя рядом с ним ущербной? Может, из-за этого модифицированных так не любят земляне. Эта их надменность и превосходство во взгляде раздражала и выводила из себя. А ещё и хотелось прикоснуться к идеальному атлетическому телу, пробежаться по каждому рельефу пальчиками, почувствовать мощь, сокрытую под белоснежной кожей.

Отвернувшись, выдохнула, сжимая кулаки, пыталась приструнить разыгравшееся воображение, которое не могло наглядеться на хищные движения альбиноса. Он словно снежный кот, когда-то живший на родной планете матери. Столько в нём было грации, столько силы.

— Какая ещё плата? — поинтересовалась я, напоминая: — Мы же договорились, что ты просто будешь рад и будет с тебя.

— Ты сказала, что я буду рад интрижке между нами, а какая интрига без поцелуев, — прошептал альбинос, и я вздрогнула, когда он обнял меня со спины, и очень волнительно закончил: — Я ещё за ужин у тебя ничего не потребовал, хотя мог.

Я выгнула спину, когда Жибор прижался своим обнажённым торсом ко мне. Зараза, он это специально сделал! Видел, какими глазами на него смотрела! Чего он, вообще, добивался? Чтобы я на него набросилась?

Я попыталась вырваться, и у меня это получилось, но не оттого, что я сильная, а просто телохранитель сам расцепил руки.

— Тебе чего от меня надо? — взвилась я. — Ты всего лишь телохранитель! Запомни своё место, и руки не смей распускать! Я не просила тебя в кровать ко мне лезть!