На практике всё вышло несколько иначе. Страж с грацией галопирующего слона помчался за мной, я драпала прочь по широкой дуге, дисциплинированно подпрыгивая по таймеру. Вот только на третий раз никакого «топа» с последующим буйством корней не последовало. Страж остановился, задрал морду к небу, а вокруг его тела начало беспорядочно летать нечто изумрудное и светящееся.

Меня охватило нехорошее предчувствие, и я рванула к медленно расширяющемуся пятну осквернённой земли. Не добежала.

«Светлячки» стремительно завились в спираль и полетели в мою сторону.

Получен урон. Уровень Жизни снизился на 230.

Итого Жизни: 0 из 230.

Внимание! В связи со смертью, уровень Опыта уменьшается на 30 %.

Окно первоначальной загрузки и знакомое уведомление:

В связи со смертью персонажа доступ в игровой мир закрыт на 12 часов.

Академический интерес заставил вызвать лог последнего боя. Любопытно же, на сколько вдарил многоуважаемый ходячий пень. Увиденное впечатляло: 100 000 урона заклинанием с говорящим названием «Гнев Сильвана». Ближайшие сотню-другую уровней пережить такую «плюху» мне не светит. Ну и фиг с ним! Я всё равно была довольна собой: несмотря на печальное завершение сегодняшней попытки, задание мне по плечу. Пусть не с первой попытки, не быстро, с подготовкой, но я совершенно точно справлюсь. А, значит, дойду до Завесы и проведу туда клан Терна, получу всякие полезности, и играть станет значительно проще. Но это всё потом, а сейчас – спать.

Подъёма утром не вышло: будильник я установить забыла, в квартире стояла тишина, и я благополучно проспала почти до полудня, проснувшись лишь от осторожного стука в дверь.

– Кира… – дверь чуть отъехала в сторону, и в щёлке возник Пашкин шнобель. – Ты как насчёт позавтракать?

– Ммм?.. пробормотала я, оторвала голову от подушки. Глянула на валяющийся на тумбочке коммуникатор, осознала увиденные цифры и промямлила нечто утвердительное. Дверь закрылась, а в комнате начался локальный зомби-апокалипсис с неуклюжим шарканьем, невнятным мычанием и неживым видом главной героини. Уже в душе, вернувшись в нормальное состояние, я мысленно укорила себя. Хороша помощница, раз калека меня завтраком кормит, а не наоборот.

Совесть удалось успокоить в процессе ежедневной смены картриджей. Процесс я уже отработала до автоматизма: вынуть опустевшие картриджи, закинуть их в стерилизатор, вставить полные до щелчка и убедиться, что регенераторы работают. Каждый раз при этой процедуре Пашка краснел и пыхтел, как старинный паровоз в исторических фильмах. Чтобы как-то отвлечься от очевидно неприятных мыслей, он преувеличенно-бодро принялся отчитываться о своих утренних виртуальных приключениях.

– Меня после возрождения опять на полигон закинуло, – рассказывал он, старательно отводя взгляд от стерилизатора, в который я загружала использованные картриджи. – Там нафиг всё перекорёжено, хуже, чем в страшилках про постапокалиптику, и недотыкома этот ботанический шароё… кхм… лазает. Меня узрел – налетел, как анголанин на гуманитарку, чуть усы от возбуждения не повыдёргивал.

– Недоты-что? – уточнила я значение очередной словесной жемчужины в речи Паши.

Тот уже привычно пояснил:

– Ну, недотрога. Знаешь, из тех, кто шутки в свой адрес ну никак не воспринимает и сразу в позу испанского кабальеро перед дуэлью становится? Пристебай Ебеновский, короче.

– Я прямо опасаюсь узнать этимологию сего слова. И что этот, как ты выразился, недотыкома хотел?

– Да что… Узнать, какого лешего на полигоне произошло и кто ответственный за порчу казённого имущества на секретном объекте. Я ему на пальцах объяснил – ну совсем этот дуб стоеросовый русской речи не разумеет, – что и как, так он меня за жабры и к местному контрику на ковёр поволок. Там уже пришлось объяснять, что ты у нас никак со славой Мата Хари не смирилась и решила её по всем статьям переплюнуть, а я при тебе что-то вроде трассера.

– Трассера?

– Не, Кир, ты с нами уже сколько обитаешь, – даже возмутился моему незнанию Пашка, – … а до сих пор человеческую речь не освоила! Трассер – посыльный, связной. Всё, ставлю Котофеичу на вид за ненадлежащее исполнение им своих должностных обязанностей с занесением в грудную клетку и лобно-роговой отсек. Хотя нет, – после секундного раздумья отменил он своё решение, – … это ж Котофей, ему по башке стучать нельзя – он тогда мимо лотка в тапки гадить будет…

– Я даже догадываюсь, в чьи, – хохотнула я. – И что Эбен? Выдал какое-нибудь задание? Медальку какую? Хоть печеньку?

– Ага, ща, дождёсси ты от этого кактуса кондитерских изделий, – пренебрежительно фыркнул Пашка и чуть дёрнулся, когда я вставила очередной картридж и питательная смесь вновь пошла по трубкам регенератора, наращивая ткани. – Он аж на четыре уровня расщедрился. И всё бы ничего, только я ж как друидом туда попал на девятом уровне, так теперь им и остался. Всё, хана – поезд уехал, и теперь мы все умрём: тринадцатый уровень класс сменить не может. Жмот из гербария, мля… хуже моего старшины на первом курсе. Зато задач нарезал – от скромности точно не помрёт. – Пашка хихикнул: – ему и ППД их разведай, и штаб укажи, и планы разузнай, и всё это в разжёванном до состояния компоста в клювик… или в корни, чем там эта деревяшка жрёт? – короче, на блюдечке подай.

– А в награду, надеюсь, полцарства?

– Да если бы. Какие-то волшебные манатки из местных закромов Родины. Я в детали не вдавался, но дальше просроченных порток губу особо не раскатывай: эти сквалыги за медный грош толпой удавятся. Так что хорошо, если не накажут, а то, что не наградили – уже дело десятое.

– И что делать будем? Так-то я лагерь на карте уже отметила, разве что в планы не вникла. Но вдруг Эбен и компания решат сразу меры принять? А я ещё не досмотрела до конца эту историю.