— Тебя долго не было, Куница. Я устал ждать, — сказал Флавье, но взгляд на меня он не поднял, предпочитая больше внимания уделять открытой вкладке на телефоне.

— Так не нужно было меня ждать. Я могла и сама добраться к общежитию, — я раздраженно фыркнула и посмотрела на Леон-Гонтрана с полной неприязнью.

— Куница огрызается? Как интересно, — Флавье приподнял один уголок губ и кинул на меня беглый взгляд. — Только не переусердствуй, а то можешь договориться, — парень ухмыльнулся и выключил телефон. — Я с удовольствием отвезу тебя к себе и посмотрю на то, как ты там будешь огрызаться. Получится ли у тебя это делать, если я раздену тебя, поставлю на колени и хорошенько трахну? Можно проверить.

— Я не огрызалась, — пожалуй, у меня тут же пропало желание дерзить Флавье. А то он, действительно мог сделать то о чем говорил.

После полуночи, когда я была в общежитие, громкая мелодия моего телефона заполнила комнату и я тут же ответила на звонок.

— Привет, — послышался голос Жана. Ровный и приятный для слуха, но немного утяжеленный хрипотцой.

— Привет, — я в то время уже лежала в кровати, но разговаривая с парнем, тут же села и сбросила с себя одеяло. Если честно, мне было жутко непривычно разговаривать с де Феро. Он был тем, для кого я раньше вовсе не существовала. Пустое место, а не человек. Но жизнь побежала по искривленной дорожке и вот мы с Жаном созванивались в то время суток, когда считалось моветоном, беспокоить других людей звонками.

— Как так получилось, что ты с Флавье начала встречаться? — парень слегка огорошил меня этим вопросом, из-за чего мне пришлось быстро придумывать ответ. Не говорить же Жану, что я пару недель назад попросила Флавье притвориться моим парнем, о чем позже очень сильно пожалела.

— Мы случайно встретились в одном баре, — пробормотала я первое, что пришло в голову. — Мы разговорились и через пару дней начали встречаться.

— И как он к тебе относится?

— Нормально. Он относится ко мне, как парень к девушке, — я опять соврала, решив умолчать о том, что относился Леон-Гонтран ко мне, как садист к… Кунице?

— Может, ты не будешь мне врать? Если бы у тебя с ним все было нормально, в чем я очень сильно сомневаюсь, поскольку Леон-Гонтран не совместим со словом «нормально», ты бы не дала мне свой номер телефона.

— Вообще, я хотела у тебя кое-что спросить, поэтому и попросила позвонить мне, — хоть парень этого и не видел, но я рефлекторно качнула головой. — Ты же с Флавье родственник? Да?

— Откуда ты об этом узнала? Флавье рассказал? — в голосе Жана послышались нотки удивления, а я сама, не удержавшись, прикусила губу и приподняла бровь. Так де Феро все же родственник Леон-Гонтрана. Черт, мои подозрения оправдались, но из-за этого возникло еще больше вопросов.

— Нет, пока я стояла около ВНШ случайно узнала о том, что у Флавье раньше была фамилия де Феро.

Естественно, я тут же поинтересовалась, как так вышло, что Леон-Гонтран, рожденный в аристократичной и знатной семье, с самого своего рождения находился в детдоме, но Жан не торопился давать мне ответ на этот вопрос. Он говорил, что это неважно и, что Леон-Гонтрана нельзя считать причастным к роду де Феро, но я не сдавалась и продолжала задавать парню новые вопросы.

— Хорошо. Я тебе расскажу, но только при личной встрече. Это не телефонный разговор, — Жан сдался под моим напором любопытства, но все же поставил немного неудобное для меня условие. Интуитивно я понимала, что не могу встретиться с Жаном, ведь это опасно. А вдруг нас увидит Леон-Гонтран? Но, с другой стороны, я пришла к выводу, что мне все же стоило согласиться на условия де Феро. У меня было еще несколько вопросов к этому парню и, задавая их, я должна была своими глазами видеть реакцию Жана.

В итоге мы договорились встретиться в три часа дня около одного неприметного ресторанчика в Пале Бурбон.

На следующее утро я проснулась с боевым настроением и решила, что наступило время начать с большим упорством сопротивляться Леон-Гонтрану. Поэтому, в Пантеон-Ассас я старалась не дать этому ублюдку увести меня в ту пустую аудиторию. Как только наступала перемена, я сразу бежала к преподавателям, после чего начинала задавать им вопросы касательно лекций и учебы. Черт, как же мне приходилось изворачиваться, чтобы этих вопросов хватало на всю перемену!

Флавье, как и обычно, приходил ко мне в начале каждого перерыва, но, к моему удивлению, силой меня за собой не тащил, а давал возможность пообщаться с преподавателями.

Да, в тот день мне удалось сделать так, чтобы Флавье ни разу не отвел меня в ту чертову аудиторию, но под конец третьей лекции Леон-Гонтран стал каким-то агрессивным. Во время перемен он ждал меня в коридоре и сразу там собиралась целая толпа из его друзей и знакомых. Все они видели, что я занята, поэтому звали Флавье сходить с ними куда-нибудь, чтобы перекусить, или в Люксенбургском саду выбить несколько хоум-ранов. Сначала Леон-Гонтран просто говорил, что он не в настроении куда-либо идти, потом, на следующей перемене, бросал друзьям раздражительное «Исчезните. Бесите», а уже на третьей перемене просто испепелял всех окружающих тем взглядом, от которого хотелось убежать.

Леон-Гонтран странно влиял на людей. Они тянулись к нему и будто бы прогибались в присутствии Флавье. Даже его гнев и откровенно пренебрежительное отношение не вызывали у них отторжения. Эти парни и девушки лишь улыбались и говорили, что у Флавье сегодня плохое настроение, а, значит, его лучше не трогать. Была бы у меня возможность, я бы тоже постаралась избегать этого ублюдка, но у меня подобного шанса не было.

После окончания четвертой лекции парень до боли сжал мою ладонь в своей, после чего чуть ли не потащил меня к Гелендвагену. Очень быстро он довез меня к общежитию, но сразу выйти из машины не позволил.