У лидера секты, Уоррена Джеффса, было более шестидесяти жен. Правя железной рукой, Уоррен запрещает мальчикам приближаться к девочкам.

«Я вырос в среде мормонских фундаменталистов. У моего отца было три жены и, в общей сложности, двадцать детей. Это довольно безумный стиль жизни, но я вырос в этих условиях и считал их нормальными. Мой дед был «пророком церкви».

Пророк в секте считался человеком, чьими устами говорил Сам Господь. Все, что он говорит и делает – «отражение Божьей воли». Мой дед обнес огромной серой бетонной стеной лагерь, где решил построить свой дом, школу, дом моего отца и дома двоих его братьев, чтобы оградить нас от внешнего мира.

Они учили нас, что допустимы лишь идеальное подчинение и безупречная вера. Если же это не так, или если ты не выполняешь все, что они требуют, то случится самое худшее – ты превратишься в «вероотступника», врага «церкви». И в конечном итоге будешь гореть в аду.

Это все, что мы когда-либо знали. Нас учили лишь этому, нам промывали мозги, заставляя считать, что это единственный образ жизни, и все. Нет ни черного, ни белого. Или ты живешь этой жизнью, или жизни нет. FLDS – секта, потому что они отнимают у людей право выбора относительно того, кем они хотят быть. Это секта, ведь они лишают тебя свободы воли».

Уоррен Джеффс становится президентом секты. Теперь воскресную службу ведет он. «В раю нет мужчин лишь с одной женой. Если у мужчины есть жены, их множество. Именно так мужчины становятся «богами», а их жены «небесными матерями». (Уоррен Джеффс).

Брент. «Я был внизу, в подвале, играл с детьми. Все было нормально, как обычно. Вдруг медленно открылась дверь, и тихо, не говоря ни слова, вошел мой дядя, Уоррен. Он взял меня за руку, провел по коридору, и мы тихо вошли в ванную. Я помню это, как будто все было вчера.

Он медленно завел меня в ванную и тихо прикрыл дверь. Он заговорил со мной так, что я, мальчик лет пяти-шести, не очень понимал его. Он говорил: «такова воля господа, это деяния господни. И то, что сейчас между нами произойдет, это лишь между мной, тобой и господом. Если ты расскажешь кому-нибудь, ты таким образом отвернешься от господа, и будешь гореть в аду». У меня аж дух захватило.

Уоррен попросил меня спустить штаны и встать на колени перед ванной. Я не задавал вопросов. Он тоже начал снимать штаны. Потом он начал меня насиловать. Мне казалось, что кто-то бьет меня изнутри ножом. Это была самая ужасная боль в мире.

«Бог ненавидит меня, Господь не хочет иметь дело со мной, Он выбрасывает меня в мусор» – вот что я чувствовал, когда был тем мальчиком. Было невероятно понять и осознать произошедшее. Когда же весь этот ужас закончился, он взял меня за руку и просто отвел обратно в комнату, где играли другие дети.

Я зашел, сел, и в ужасе пытался понять, что произошло. Я сидел в комнате, в которой было много детей, после всего, что случилось, ощущая ужасную боль. Я тихо сидел, меня трясло, ничего не говорил, замкнулся в себе. Я хотел броситься к маме и папе, особенно к маме. Но я не мог. Меня переполнял страх, который гасил все мои мысли.

И во мне был так силен страх Господа, того, что я буду гореть в аду, что я никогда не задумывался о том, чтобы поговорить с братьями. Мне было слишком стыдно даже думать о том, чтобы поговорить с ними об этом. Мне каждый день приходилось бороться со страхом того, что Уоррен Джеффс придет за мной. Если он был рядом, я никогда не чувствовал себя в безопасности и чувствовал себя уязвимым.

Уоррен Джеффс делал со мной эти вещи в любое время. Например, когда мы занимались воскресными уроками. Это повторялось снова и снова. Родители полностью доверяли этому властному человеку управление школой. Он был главным над всеми детьми. Но за закрытыми дверями он обращался в хищника, растлевавшего и насиловавшего детей. И никто об этом не знал».

«Вы не должны допускать и мысли, что ваши мужья не верны вам, что они живут с другой женщиной, или проводят с другой женщиной время. Если это происходит, то только потому, что они имеют на это право. А у вас нет права оспаривать это».

«Мальчики должны оставить девочек в покое, а девочки должны оставить в покое мальчиков. Грех даже говорить о подружках и женихах». (Уоррен Джеффс).

Брент. «Подрастающие юноши составляли конкуренцию старым членам секты: «епископам» и «старейшинам», имевшим более высокий ранг. Они конкурировали с ними за молодых девушек. Старики же хотели заполучить молодых девушек себе в жены. Поэтому, находились способы за любой проступок, даже если он не был плохим, выгонять молодых парней из «церкви».

Мой старший брат, Клейм, мог постоять за себя. С первого класса Клейм не соглашался ни с чем, что Уоррен велел ему делать и что пытался с ним устроить. Он знал, что Клейм будет для него серьезной угрозой. Поэтому он вышвырнул тринадцатилетнего Клейма из своей секты. Нашей семье запретили любые контакты с Клеймом.

Это называлось «укрывательством изгоев». Об этом рассказывали в «церкви», когда узнавали, что с вами живут люди, изгнанные из «церкви», которым это не позволялось.

Через десять лет после того, как Клейм покинул секту, его новорожденная дочь умерла от синдрома внезапной детской смерти. Мой отец решил, что нужно будет провести для Клейма небольшую похоронную церемонию у нас дома. Когда во время этой церемонии мы вышли во двор, Уоррен отправил своих (думаю, можно назвать их «лейтенантами») на склон горы, где мы выросли. Они с биноклями шпионили за нашим двором, чтобы застать нас за тем, что мы делаем».