Действительно, подлинным импульсом, обусловившим решительный поворот Барта к семиологии, следует считать не академическую проблематику самой семиологии, а брехтовскую технику "очуждения": именно эта техника, обнажавшая, "разоблачавшая" семиотические коды, лежащие в основе социального поведения человека, и побудила Барта обратиться к проблеме знака и его функционирования в культуре и лишь затем с необходимостью заинтересоваться аналитическим аппаратом современной семиологии: знакомство Барта с соссюровским "Курсом общей лингвистики" относится к лету 1955 г.

Итак, брехтовский социальный анализ, пропущенный сквозь призму соссюровской семиологии,- такова задача, которую ставит перед собой Барт в середине 50-х гг., в момент, когда он окончательно осознал, что любые культурные феномены - от обыденного идеологического мышления до искусства и философии - неизбежно закреплены в знаках, представляют собой знаковые механизмы, чье неявное назначение и работу можно и нужно эксплицировать и рационально объяснить. Барт делает соответствующий шаг: в том же, 1955 г., по ходатайству историка Люсьена Февра и социолога Жоржа Фридмана он поступает в Национальный центр научных исследований, где берется за работу по "психосоциологии одежды". Это большое исследование, замысел которого постоянно обогащался в ходе знакомства Барта с трудами П. Г. Богатырева, Н. С. Трубецкого,

2 Barthes R. Reponses.-In: "Tel Quel", 1971, No 47, p. 95.

[5]

Р. О. Якобсона, Л. Ельмслева, Э. Бенвениста, А. Мартине, Кл. Леви-Стросса и др., превратилось в конце концов в книгу о "социосемиотике моды", завершенную в 1964 и опубликованную в 1967 г. под названием "Система моды"; это - одна из вершин "структурно-семиотического" периода в деятельности Барта.

Пока же, в 1954-1957 гг., Барт продолжает энергично работать на литературно-критическом поприще и стремится применить свои семиотические познания к литературному материалу; кроме того, он непосредственно обращается к анализу знакового функционирования обыденной социальной жизни; так появляются на свет "Мифологии" (1957) -серия разоблачительных зарисовок мистифицированного сознания "среднего француза", снабженных теоретико-семиологическим послесловием "Миф сегодня". Хирургически точные, беспощадно-язвительные "мифологии" принесли Барту - в широкой среде гуманитарной интеллигенции - славу блестящего "этнографа современной мелкобуржуазной Франции"; работа же "Миф сегодня", где автор, еще не вполне освоившийся с терминологическим аппаратом современной семиологии, тем не менее глубоко вскрыл коннотативные механизмы идеологических мифов, привлекла к нему внимание в лингво-семиологических кругах.

Наряду с "Нулевой степенью письма", "Мифологии" могут в научной биографии Барта считаться образцовой работой "доструктуралистского" периода - именно доструктуралистского, потому что идеологический знак рассматривается в "Мифологиях" лишь в его "вертикальном" измерении (отношение между коннотирующим и коннотируемым членами), то есть вне каких бы то ни было парадигматических или синтагматических связей:

это знак вне системы.

Переход Барта (на рубеже 50-60-х гг.) к структурализму не в последнюю очередь связан с преодолением указанной методологической слабости. Во-первых, углубленное прочтение Соссюра, Трубецкого, Ельмслева, Леви-Стросса и др. позволило Барту понять значение парадигматического принципа для анализа знаковых систем; во-вторых, знакомство с работами В. Я. Проппа и представителей русской формальной школы способствовало возникновению у него "синтагматического мышле

[6]

ния". Поворот Барта к осознанному структурализму ярко отмечен двумя его программными статьями: "Воображение знака" (1962) и "Структурализм как деятельность" (1963).

В начале 60-х гг. меняется (и упрочивается) профессиональное положение Барта: в 1960 г. он становится одним из основателей Центра по изучению массовых коммуникаций3, с 1962 г. руководит семинаром "Социология знаков, символов и изображений" при Практической школе высших знаний.

Помимо большого числа статей 4, опубликованных Бартом в 60-е гг., структуралистский период его "семитологической карьеры" ознаменовался появлением (наряду с книгой "Система моды") большого эссе - "Основы семиологии" (1965)5, где с очевидностью выявился замысел Барта, подспудно присутствовавший уже в "Мифологиях",- придать новый статус семиологии как науке за счет включения в нее всего разнообразия коннотативных семиотик. Эта "семиология значения", требовавшая изучать не только знаки-сигналы, но и знаки-признаки (в терминологии Л. Прието) и тем самым открыто противопоставлявшая себя функционалистской "семиологии коммуникации" 6, произвела, по свидетельству А. Ж. Греймаса 7, впечатление настоящего шока и вызвала бурную полемику. Тем не менее, эффективность бартовского подхода, отомкнувшего для семиологии целые области культуры, ранее ей малодоступные, оказалась настолько очевидной, что семитологические исследования Барта сразу же получили права гражданства и

3 С 1973 г.- Междисциплинарный центр социологических, антропологических и семитологических исследований.

4 Среди статей этого периода нужно назвать "Введение в структурный анализ повествовательных текстов" (1966), где резюмируется состояние европейской (главным образом русской и французской) нарратологии и указываются пути ее возможного развития.

5 Термин "семиология" Барт употреблял для обозначения общей науки о знаковых системах, а "семиотике" придавал конкретизирующий смысл ("семиотика пищи", "семиотика одежды" и т. п.).

6 См.: М о u n i n G. Semiologie de la communication et semiologie de la signification.- In: М о u n i n G. Introduction a la semiologie. P.: Ed. de Minuit, 1970, p. 11-15.

7 Греймас А.-Ж., Курте Ж. Семиотика. Объяснительный словарь теории языка.-В кн.: "Семиотика" М.: Радуга, 1983, с. 528.

[7]

породили ряд интересных разработок в том же направлении Отстаивая принцип: семиология должна быть "наукой о значениях" - о любых значениях (а не только о денотативных, намеренно создаваемых в целях коммуникации),-Барт подчеркивал, что такими значениями человек - в процессе социально-идеологической деятельности - наделяет весь предметный мир и что, следовательно, семиологии надлежит стать наукой об обществе в той мере, в какой оно занимается практикой означивания, иными словами - наукой об идеологиях 8.

Такая позиция, резко расходясь с установками лингвистического академизма , имела под собой мировоззренческую почву. Ставя - на протяжении всей жизни - своей целью тотальную критику буржуазной идеологии, буржуазной культуры (а. культура, как известно, не существует вне знакового, языкового воплощения), Барт видел два возможных пути борьбы с господствующими идеологическими языками. Первый - это получившие распространение уже в 50-е гг. попытки создания "контрязыков" и "контркультур". Однако давно уже выяснилось, что подобные "антиязыки" относятся к отрицаемым ими языкам всего лишь как негатив к позитиву, то есть на деле вовсе не отвергают их, а утверждают от противного. Барт же, ясно осознав иллюзорность создания "антисемиологии", обратился к самой семиологии - но обратился не ради ее "внутренних" проблем, а затем, чтобы использовать ее возможности для разрушения господствующих идеологических языков, носителей "ложного сознания". При таком подходе "разрушение" заключается не в том, чтобы предать анафеме подобные языки, а в том, чтобы вывернуть их наизнанку, показать, как они "сделаны" Барт буквально выстрадал марксистскую мысль о том, что борьба против ложного сознания возможна лишь на путях его "объяснения", поскольку "объяснить" явление как раз и значит