Через короткое время прибегает связист — на связь вышли еще две шхуны — четвертая и девятая. Так, они оставались наблюдать у Босфора. Так вот, кто здесь воюет! Сблизились, Василий, капитан Шхуны 4 через ратьер коротко рассказал как они тут османов жгли. Что-то круто, хорошо, если так. Обсудили с другими капитанами варианты тактики. Ждем рассвета.

С рассветом увидели скопище турецких галер вдалеке. Да и на горизонте видно несколько точек. Как их теперь по всему морю выискивать? Пошли на турецкую эскадру строем фронта. «Нас мало — но мы в тельняшках» Может правда, тельняшки завести. Вон у меня какие герои есть.

Приблизились, кружим, думаю как на такую толпу нападать. А нападать надо, до нашего берега осталось около шестидесяти километров. Можно было бы берег разглядеть, но дымка мешает. Вот я боюсь, как бы османы не заметили близость берега, ведь пойдут на прорыв. Ну потоплю я часть, а ведь остальные высадятся, и как раз в районе Чембало. Но тут в толпе галер началось движение, перестраиваются.

Визирь Гедик Ахмед-паша, капудан-паша (командующий флотом)

Великий султан Мехмед Фатих сказал — «Чтобы татары даже не пытались защищать генуэзцев, надо привести в два раза больше войск чем у татар» Татары могут выставить пятнадцать тысяч, значит нам надо привести тридцать тысяч войска. При взятии Константинополя у нас было сто тысяч воинов! Казалось бы, что поход на Таврический полуостров будет легче, но войска надо перевезти по морю, через Дунай молдавский господарь не пропускает. Для этого нужно собрать все наши суда, а перед этим надо заключить мир с Венецией.

Проблема еще в том — что галеры это прорва гребцов, а они только и делают что жрут и гадят. Чтобы галера нормально двигалась, припасов, а особенно воды, надо столько, что ей надо пополняться каждые три дня, максимум — пять. Получается, чтобы перевезти воинов, нужны галеры с гребцами, для гребцов нужны припасы, а для перевозки припасов нужны еще галеры — и это растет как гора. Вот так, для перевозки тридцати тысяч воинов, надо двадцать пять тысяч рабов-гребцов.

Придется часть припасов и осадные пушки грузить на плоты и тянуть мавнами вдоль берега. А галеры с воинами пойдут напрямик с небольшим запасом воды. Когда только готовились, приехал татарский бей Эминек, обещал, что его род, самый большой в ханстве, поддержит султана. Хотя я в этом сомневаюсь, хорошо, если просто не будет против нас воевать.

В начале зимы пришло еще одно известие, консул Каффы сбежал в Геную. Теперь вместо него новый консул, московит Андреас, который называет себя дожем. А войск, у этого дожа, даже половины тысячи нет. Но собирается с нами воевать.

Вышли из Босфора, переночевали на нашем берегу, догрузились припасами, и выступили на рассвете. Если идти быстро, а ветер попутный, то до Таврии можно дойти за четыре дня. Воды взяли на пять дней, еды побольше, она не такая тяжелая. Когда выходили из Босфора, там крутилось три небольших парусника латинян. Они очень быстрые и верткие, но вооружены очень слабо, стоит или маленькая пушка, или небольшая мортира. Так что это просто соглядатаи. Одна убежала с доносом, когда мы отчалили.

Какой громадный флот я веду! С головной галеры не видно и четверти колонны! Но к обеду заметили дымы на западе, послал фусту — выяснять в чем дела. Прибежал посыльный, и доложил что горит около десятка мавн, и это дело тех маленьких парусников. Я в гневе чуть не отрубил посыльному голову, сабля воткнулась в стену каюты. Как такое может быть! Я послал все фусты наказать эти парусники, мавнам нельзя отвлекаться от пути, времени мало.

К вечеру пришли фусты, капитаны галер боятся ко мне заходить — пообещал, что не буду рубить головы. Они так и не поймали эти парусники, а сгорело еще несколько мавн. Сказал бить капитанов палками, я же обещал только головы не рубить.

Этот кошмар продолжался еще два дня, эти тупые капитаны галер не в состоянии поймать хотя бы один маленький парусник! Да я сам их вижу! Вон они — дразнят нас! Мы постоянно останавливаемся, иначе парусники нападают с кормы и поджигают из мортирки мавны. Мне кажется, мы никогда не дойдем до Таврии.

К вечеру третьего дня похода удалось собрать весь флот и выяснить потери. Недосчитались двадцать восемь мавн! И это все натворили два парусника этого латинянина-московита! А в него даже ни разу не попали! Вон эти паруса на горизонте. Но не все мавны сгорели полностью, около десятка пошло домой на ремонт. Воды осталось на два дня, а мы застряли посреди этого проклятого моря! Воины ропщут, а на многих галерах рабы отказываются грести. Жестоко казнив несколько рабов, удалось восстановить порядок, но это на время. Уже темнеет, надо выстраиваться для ночного дрейфа.

Ночью, далеко впереди, загорелся наш неф! Как этот шайтан видит ночью! Даже луны нет, только звезды. А еще, ночью видели звезды, которые двигались по морю и часто мерцали. Этому московиту точно шайтан помогает.

Утро было еще ужаснее ночи. Вместо двух вражеских парусников мы увидели восемь! Среди воинов пошли разговоры, что лучше броситься в море, чем сгореть заживо. А рабы тихо воют, у них выбора нет, им придется гореть в кандалах. Я не смогу пройти на этот проклятый полуостров. Эти восемь парусников сожгут половину флота точно, а то и больше. Надо спасать то, что осталось — корабли и воинов Великого Султана. К Таврии нас не пустят, к Босфору нам не вернуться — против ветра, и воды мало. Надо идти на юг, к нашему берегу.