— Последняя стража! За вами двумя говорите не занимать. Городские ворота закроются через пять минут.

— Успели, — выдохнул Киату и с осознанием себя полноценным гражданином Пироманги протянул паспортную бляшку свою и госпожи Арргаррос Марркатарры.

— Ваш муж? — спросил стражник у фальш-дамы, и у Киату мурашки побежали по спине от одной только мысли, что ЭТО могло бы быть его мухаркой.

Но Арргарр себя не выдал. Пошло улыбнулся и кивнул. И только карбат на поводке навострил уши. Госпожа Маркатарра смело потрепала громадного пса по холке, как щенка дворового, и тот притих.

Когда они прошли, Киату шепнул:

— Зря ты! Палец мог откусить!

— Да не проблема! — с басистым шепотом улыбнулась чарровница. — Отрастим новый!

А что ещё он может вырастить? — хохотнул про себя Киату и, решив не разбираться в особенностях анатомии неубиваемых страшных колдунов, вернулся во вражеский город.

Рынок уже начал расходиться.

— Не рррановато ли своррррачиваются? — поинтересовался Арргарр.

— К заходу солнц на площади должно быть пусто, — пояснил Киату. — Во всех городах Аквиранги комендантский час начинается с сумерками. И кто будет пойман без факела далее чем в восьми домах от собственного жилища, получит штраф или отправится за решётку до утра. А там уж как повезёт.

— Стрража — это весело! — заявила дама и снова поправила норовящую выпасть из декольте грудь.

Киату и сам развеселился от басистой красотки, как в былые времена, и кивнул:

— Ещё как! Моря только не хватает с морскими гадами.

— Зачем нам моррре? — шепнул Арргарр и показал глазами на поникшую акулу в аквариуме: — Твоя крррасавица?

— Угу.

— Большевата. Много магии уйдёт, — причмокнул Арргарр.

— Не бойся, восполним, — ответил Киату, радуясь, что догадался купить не один, а пару мощных кристалов. — С лихвой.

— Люблю деловой ррразговорр!

Заговорщики засели в таверне на углу площади, заплатив хозяину вперёд три квирича, чтобы не гнал их до самого утра. И спросив о возможности уединиться при надобности, принялись угощаться в ожидании ночи. Пышнотелая дама ела словно не в себя, а Киату попивал вино и позволил себе тоже отведать сочной баранины на вертеле, печёных варафелей в неизвестном соусе и хрустящих лепёшек с дыркой посередине.

Они сидели за дальним столом, наблюдая за тем, как пустеет площадь, как проходит караул каждые пятнадцать минут и уборщики сгребают в кучи мусор после торгового дня. Темнело быстро. Голоса за окнами стихли. И фонарщик в белом балахоне с зажжёной в руке овальной лампой прошёл мимо окна.

— Как близко тебе нужно подойти к Чубарре? — склонившись к уху дамы, спросил Киату.

— Я должен оказаться над акварррриумом, — ответила тихонько она и оглушила своего собеседника и даже выпивох за соседним столом раскатистой отрыжкой. — Специй в мясо перрреложили, как бы не заррработатать несваррение.

— Отрастишь себе новый желудок, — пожал плечами Киату.

— И то верррно. Я могу обрратиться в дррракона и унести ррыбину к морррю.

— И когтями не повредишь? — уточнил Киату.

— Вот это вррряд ли. Церрремониться! Придумал!! Я же не добррая фея…

— Тогда отпадает…

Они продолжили обсуждать варианты, попивая вино, угощаясь одним блюдом за другим и пугая посетителей таверны громогласной отрыжкой прекрасной дамы. Мужчины смотрели на неё с явным одобрением.

Наконец, стемнело. И двое под завистливые взгляды бородатых пьяниц уединились в комнате «для свиданий». Киату чуть не подавился хохотом, представив, что они думают. От волнения ещё больше распирало посмеяться. А чаровница сплюнув в угол, а затем себе в ладонь, превратилась обратно в синекожего великана с зелёным тату на щеках. Он провёл рукой по теперь нормальной мужской груди и выдохнул:

— Пррроще было быть аццким барррсуком… Ничего не вываливалось…

— Не знаю, кто это, но уверен, что это тоже было незабываемо, — хмыкнул Киату.

Предусмотрительно заперев дверь, они вылезли из окна. Правда, Арргарр случайно выломал плечами раму. Спрыгнув на землю, заговорщики побежали по над домами к винтовой лестнице, ведущей к аквариуму на балюстраде. Едва они взбежали на неё, как вновь от городских ворот показалась стража с факелами. Заговорщики припали к камню, а Чубарра заволновалась, заметив в темноте движение, заплескалась и начала биться о стенки аквариаума. Киату велел ей остановиться, но она не услышала — слишком толстым было стекло. Десяток вооружённых стражников кинулись к балюстраде. Киату выхватил саблю, Арргарр сверкнул зелёными глищазами и потёр кулаки. А затем скрутил самому первому смельчаку голову так легко, словно это был хвост варёной устрицы. Завязался бой. Один из охранников достал горн, но его сбил с ног Киату. Взмах саблей. Разворот. Удар. Захват. Снова удар. Кувырок. И опять атака.

С одной стороны дрался Киату, распалённый вином, азартом и яростным желанием отстоять Чубарру. С другой — с жутким рыком, в котором только затейник мог угадать довольный хохот, Арргарр раскидывал воинов, играясь с ними, как кошка с мышами. Вскоре дело было решённым. Киату весь взмок, а Арргарру не хватило веселья.

— И это всё? — отряхивая руки, пренебрежительно сказал он.

— К Чубарре! — скомандовал Киату.

Они побежали по лестнице наверх, подставили бочки, чтобы добраться до края аквариума. И тут раздался горн — всё-таки кто-то увидел схватку и поднял тревогу.