Обернувшаяся Хозяйка, переглянувшись с Мири, расхохоталась, затем утопленница, грозно рыкнув, начала разгонять любопытных навий и русалок.

Приближаясь к озеру верхом на коне, барон Черный сначала почуял вкусный запах жарящейся рыбы, а когда вышел из кустов на берег, увидел свою зазнобу, стоявшую у костра и мявшую ткань сарафана, нервно сжимая кулаки.

Всадник спешился, внимательно разглядывая Тину, читая эмоции на прелестном личике, затем подошел к ней. Пару мгновений оба стояли, не решаясь на следующий шаг, а потом метнулись друг к другу в объятия.

Назар, обхватив лицо ненаглядной, целовал ее щеки, губы, веки и шептал:

— Родная моя, хорошая, прости, не смог раньше приехать. С ума сходил без тебя, день-деньской мечтал о встрече.

А Тина, жмурясь от накала страстей, покоряясь его напору и силе, вторила:

— Я ждала, так ждала! Всегда буду ждать!

Губы влюбленных соприкоснулись в горячем поцелуе, Назар и Тина долго не могли оторваться друг от друга. Казалось, теперь их разделить могло лишь что-то непреодолимое. Не только страсть в них сейчас пожаром горела, а голод души изводил желавших согреться в тепле друг друга мужчину и женщину. Коснуться, ощутить, что снова вместе. Когда воздух в легких закончился, они так и стояли, прижавшись, не в силах разомкнуть рук и отстраниться.

Но сумерки неизбежно опускались на дивный край.

Назар вздохнул, поцеловав в щечку любимую, осторожно освободился из ее рук и направился к коню.

— Неужели все? И ты уезжаешь снова? — испуганно вскрикнула Тина.

Барон обернулся, с нежностью посмотрев на нее, отрицательно покачал головой и ответил:

— Нет. Просто осень пришла, боюсь, моя желанная, что попку свою застудишь... из-за игрищ наших.

Озерная Дева удивленно замерла, наблюдая, как Назар снимает длинный сверток, что был приторочен к крупу коня. Потом, раздевшись до нижних штанов, он соорудил из веток и огромной холстины походный шатер, внутри коего расстелил красивый толстый ковер с рисунком из удивительных животных и цветов.

Волховец взглянул на лестную красавицу и усмехнулся, показывая на рукотворный шатер:

— Теперь у нас есть домик. Только наш.

Тина, затаив дыхание, переполненная эмоциями, неуверенно шагнула к жилищу, наклонилась и залезла внутрь. Потрескивающий рядом костер давал и свет, и тепло, ковер оказался мягким на ощупь. Пахло шерстью и начавшими опадать листьями.

— Так красиво... — шепнула восхищенная девушка. Затем вытерев слезу, добавила. — Спасибо за наш дом.

Агатовые глаза Назара подозрительно заблестели, но лицо оставалось, как обычно, бесстрастным, а тело напряглось, выдав Хозяйке, что ненаглядный не остался равнодушным к ее словам. Он почти рухнул на колени перед входом в шатер и, положив ладони на мускулистые бедра, хрипло попросил:

— Ну, хозяюшка моя, покормишь своего мужчину?

Тина на четвереньках скользнула к Назару, крепко обняла за шею и поцеловала в колючую от щетины щеку.

— Конечно, родной мой.

Ужинали они вместе. Как и в прошлый раз, девушка отщипывала рыбку маленькими кусочками, сидя у барона на коленях, а он жадно ел, сказав, что с самого утра маковой росинки во рту не было. А уж после, лениво отправляя в рот лесные ягоды, наглаживал бедра своей красавице.

Потянулся к котомке, которую у входа оставил, достал бархатный мешочек с завязками и прямо на колени любимой вывалил огромное, по меркам людей, богатство: ожерелье сапфировое, серьги с теми же каменьями, да колечки.

— Хочу чтобы ты носила, к глазам твоим пойдет очень... — тихо, с хрипотцой, взволнованно вымолвил он.

Тина, разглядывая подношение, не знала, что сказать ожидавшему ответа мужчине.

— Назарушка, не могу я это носить, — наконец вздохнула.

— Почему? — нахмурился он.

Озерная Дева решила наглядно показать. Надела одно из колечек, отвела руку и сделала ее бесплотной. Кольцо упало на колени девушке, уныло шепнувшей:

— Я же дух... большую часть времени.

— Понятно, — бесстрастно ответил Назар, потом добавил с горечью. — Другим я нужен за власть и богатство, они меня лишь уродом видят. А тебе я сам бы отдал все что имею: земли, сокровищницу, титул, не прося ничего взамен. Да только не надо тебе мирских благ.

— Надо! — ответила шепотом, но столько страсти в словах было, словно кричала на весь лес. — Ты мне нужен. Люблю я тебя, Назарушка. Как увидела в зеркале мира, так и забрал ты мой покой и сердце.

Ладошками обхватила его лицо и выцеловывать начала дорожки на скулах, щеках, шее, спускаясь на грудь. Назар подхватил ненаглядную, буквально содрал с нее сарафан и рубашку и на ковер повалил, накрывая своим телом и укутывая страстью. И холодно им ночью не было; жаркие стоны по берегу разносились, признания в любви и обещания верности до гроба.