– Да, я почувствовала, что хочу дать ему по роже!

– Прямо-таки дать? – уточнила она, выразительно изгибая бровь.

– Прямо-таки по роже, – кивнула я и обессилено закрыла лицо ладонью. – Джен, этот вопрос неактуален, да и потом, я заключила с Бри соглашение…

– Не говори ерунды, Крис! Она еще маленькая.

– Знаешь… Я тоже иногда хочу стать ребенком, – вдруг созналась я и мечтательно прикрыла глаза: прожить детство заново и попытаться сделать его лучше, беззаботнее…

– Скажешь тоже! – с наигранной ворчливостью произнесла Джен. Она часто употребляла эту фразу, чтобы умерить мой пыл в построении каких-нибудь грандиозных или просто нереальных замыслов.

Я все еще смотрела на кладбище.

– Нам пора отправляться. Может быть, во время полета вести машину стоит мне? – осторожно спросила она. – Тебя в таком состоянии может угораздить вписаться в пролетающий мимо самолет.

– Не волнуйся, долетим быстро, – отрезала я. – Уж я постараюсь…

– Как скажешь, пернатая, – развела руками Джен.

А потом была короткая поездка за оставшимся багажом и выписка из мотеля. Захмелевший в местном баре хозяин гостиницы пожелал нам навестить его снова как можно скорее, блаженно поглаживая усы и бороду.

Нас ждал аэропорт Джона Кеннеди. Немного магических манипуляций, и металлическая сетка забора расступилась перед капотом. На неиспользуемой взлетной полосе моя машина дрожала от нетерпения, ожидая, когда же она поднимется в воздух. Рев ее мотора был похож на счастливый крик сбежавшего узника, как только передние колеса оторвались от земли. Немного невидимости, и, взлетев над терминалами, машина стала одним целым с темнеющими небесами. И это было последнее отчетливое воспоминание о нашем отъезде в Вашингтон.

Веки приподнялись наполовину, а дальше подъемный механизм забуксовал и явно требовался домкрат. Понедельник – день тяжелый, но чтобы настолько?

В моей голове было туманно и тихо. Казалось, будто в черепной коробке просто ничего не осталось. Из вчерашнего вечера я помнила только одно – что я не помню ничего. Где я, черт возьми, нахожусь? И откуда все это время доносится наводящий на мысли шум воды?

Я села в кровати. Кровать была шикарной и шикарно измятой. Я была полностью одета в то же, во что и вчера – в джинсы и майку. Вторая кровать в номере пустовала.

Прошлым вечером мы совершенно точно отправились в Вашингтон. Потом… Что было потом? Голова отозвалась мерным гудением.

Встать, надо встать… Это далось мне с таким трудом, будто бы я совсем недавно легла. А дальше пространство поплыло передо мной, и я поплыла в пространстве.

Из окна во всю стену лился слепящий утренний свет. Белые торшеры у кроватей продолжали гореть. Кажется, вчера про них просто забыли. Монограмма на наволочках и буклеты на прикроватной тумбочке указывали на то, что мы в «Марриотте».

«Хотя бы не «Хилтон», – с легким злорадством подумала я, и эта фраза пробудила до сих пор скрывавшиеся где-то воспоминания. Они подкрались и внезапно начали атаку.

– Полет прошел успешно. Экипаж выражает вам признательность. Спасибо, за то, что воспользовались услугами «Джозефсон Эйрлайнс», – голова кружится от резкой и неудачной посадки. Мы встретились с землей где-то в зеленых насаждениях рядом с мемориалом Линкольна. Водитель из меня никудышный, а пилот еще хуже. Хорошо, что машина сама может восстанавливать повреждения… Сейчас тошнота отпустит, и надо валить, пока нас не заметил полицейский патруль.

Джен, зажав рот рукой, пулей вылетела из машины и скрылась в ближайших кустах. Хочется присоединиться к ней, но я зло посмеиваюсь и икаю. Пусть это будет моя маленькая месть за недвусмысленные намеки касательно Ван Райана.

Вернулась Микел слегка позеленевшей.

– Зараза! – тихо ругнулась подруга, залезая в салон автомобиля.

– Я тебя тоже люблю, милая! – бормочу себе под нос и нервно пытаюсь поскорее завести машину.

Чувство стыда не заставило себя ждать. Это и правда было? Но поток воспоминаний и не думал останавливаться.

Мы осторожно выезжаем на Конститьюшен авеню, озираясь в поисках патруля. Пока его нет. Неужели снова везение?

– Осталось найти отель, – с облегчением вздыхает Дженнифер и отворачивается от окна. Судя по всему, она мне скоро отомстит за посадку. Причем очень изощренно. А потом я ей, как обычно, в более скромной форме. Поэтому нам и не бывает скучно вместе.