Гартро натянулся, как струна. Единственный вопрос, который Тальмрэ могла прочесть в его глазах, так и остался невысказанным — неужели король умер? Она предпочла не удовлетворять его любопытство, потому что это не имело значения, жив Дар или нет. После. Она не испытывает ни к кому привязанности.

— Вы, должно быть, в трауре, — Тэллавар отступил. Он был достаточно сильным магом для того, чтобы не бояться ничего, но разъярённая женщина способна испугать кого угодно. — Ну что же, в таком случае, не буду вас стеснять.

— Останься.

Дверь закрылась с умопомрачительным грохотом. Гартро обернулся. Он не давал ей такую силу. Он обещал — но так и не выполнил своё долговое обязательство до конца.

Она не должна была требовать расплаты до такой степени настойчиво. У неё просто не хватило бы сил.

Сэя поднялась. Казалось, трон обмельчал, растворился на её фоне, и когда королева подошла к Высшему, тот уже не был уверен относительно своих сил.

— Разве вы не должны быть в трауре? — спросил Гартро.

— Должна, — Сэя прошла мимо него, приблизилась к окну и дёрнула за тонкую, плетёную нить — верёвку, что спускалась до самой земли. Рухнули шторы — она закрывала тронный зал от солнечного света шаг за шагом, словно во мраке мыслить было намного легче.

Два ряда окон — два ряда закрытых окон

— Но разве я могу быть в трауре? — она обернулась, остановившись у последнего окна, а после прищёлкнула пальцами. Вместе с тем, как опустилась последняя штора, запылали все свечи — яркие в своих канделябрах, они будто бы окружили королеву церемониальным кругом.

Неимоверная бледность только подчёркивала тьму, что скапливалась вокруг неё. Сэя стояла, прямая, словно только что превратилась в статую, и порывы неведомого ветра развевали её волосы, хотя все окна и двери были заперты.

— Разве я могу быть в трауре? — повторила она, возвращаясь на трон. — Ведь ты лишил меня этой возможности.

— Это была честная сделка.

— Честная? — Сэя положила на подлокотник только правую ладонь, и рубин засиял так, словно чувствовал её присутствие. — О, не думаю. По мне, так это было самым настоящим обманом, в который поверила одна наивная дурочка. Но она больше не повторит свою ошибку, тебе стоит запомнить это, Тэллавар… Ведь я теперь ничего не чувствую.

— Зачем же так грубо, — маг смотрел на неё, будто бы сейчас прозрел и осознал, чего она хочет. — Ты променяла свою первую любовь на мою магию, и вот, всё получилось именно так, как было внесено в твой план.

Она весело улыбнулась. Это, впрочем, куда больше походило на злобный оскал — гротескные тени превращали лицо королевы в какой-то застывший портрет, что колючими глазами смотрел на каждого, кто только смел пройти мимо.

— Как это мило, — протянула наконец-то она, — обвинить меня во всём, что случилось. Безумно… Прекрасно. Да, Тэллавар, мы с тобой заключили сделку. Первую любовь в обмен на волшебство. Но почему я не могу любить вообще?

— Это часть…

— О, нет, — коротким взмахом руки остановила его девушка. — Это не было частью сделки. Я так не люблю, когда мне лгут… — королева смотрела куда-то в пустоту, словно Тэллавар не стоял напротив неё. — Ты хитёр, как лис, Тэллавар, но на этот раз ты не победишь. Знаешь, что? Ты забрал мою способность любить, — голос её звучал равнодушно. — Мужчину. Своего ребёнка. Мать. Всех. Я способна разве что на уважение, но не на привязанность. Но ненавидеть-то я способна?

— Я дал тебе магию, — равнодушно проронил Гартро. — Любовь в обмен на неё — это честная сделка.

Он знал, что не стоит даже напрягаться, чтобы уличить его во лжи. Он не давал ей всего этого. Она должна была стать посредственным, с маленьким резервом магом, у которого не было ни единой возможности расширять свой спектр дара. Она осталась бы никем, только теперь больше не носила бы клеймо позора “без волшебства”, а остальное казалось таким, как и прежде. Но с тем даром никогда Сэя не посмела бы противостоять самому могущественному магу Элвьенты за последние несколько сотен лет.

Победить его — если б они сошлись в равном бою, — в одиночку мог разве что Дарнаэл Первый. Не какая-то жалкая ведьма, которой Тэллавар отдал частичку своего могучего, пусть и не безграничного дара.

— Ты дал мне жалкий осколок. А я не прощаю тех, кто пытается окрутить меня, — Сэя вытянула руку, и на ней заполыхало пламя. Казалось, оно перетекало на тонких пальцах, подобно жидкости, лилось на пол и скользило тонкой рекой к ногам Гартро. — И это уже не сделка. Ты должен вернуть мне всё то, за что я заплатила. Если первая любовь была ценой за те три капли волшебства, то вся способность любить — это плата за всю твою магию.

Тэллавар покачал головой.

— Сделка выполнена. Я дал тебе силу. Ты теперь колдуешь не хуже меня.