С минуту, Илья и Семен, шептались, после чего они приняли положительное решение и отправились в дорогу. Как оказалось, молодые люди, приехали на Целину из Тюмени, но своим привычкам не изменяли, а лишь трансформировали их – вместо обливания по утрам холодной водой, они ходили купаться на реку, незадолго до рассвета.

Молодые люди рассказали Виктору, о том, что видели в небе, перед тем, как появился капитан. Они уже совсем не опасались его – разглядев необычные документы офицера РФ, и пластиковый прибор, который он именовал «сотовым». Именно из-за «сотового», сложилось доверие к человеку из будущего. Капитан показывал им фото – проводя по экрану пальцем. Включал короткое кино, причиной которого стало двойное падение Семена в пыль дороги.

Шли чуть более километра, но Виктору показалось, что прошло не менее часа.

Деревянные избы выстроились в ряд, некоторые еще строились, а за домами тянулся долинный шлейф из строительных вагончиков. На радость Виктора, молодые люди жили в третьем доме от перекрестка, в том, что был покрашен не до конца.

Еще в дороге, капитан узнал, что Илья и Семен, родные братья, он пообещал им не рассказывать о будущем, и те, с неохотой, согласились. Им хотелось узнать побольше, но страх изменить лучшее, к непоправимо ужасному, не хотелось.

На удивление, холостяцкое жилище было чистым и убранным: две кровати, тумбочки, стол по центру комнаты, комод с трельяжем, радио в углу над входом, шкаф и портрет Ленина между окон. За перегородкой кухня: печь, стол и стулья у окна, фляга для воды – что нужно еще для мужчин?

Сомнений не было – Виктор Васильевич Бирюков находился в прошлом.

Братья дали ему сапоги, вместо берцев, серые штаны и белую рубаху, под которой спряталась наплечная кобура, с пистолетом. Униформу убрали, завернув ее в наволочку, лишь маленький диск, сияющий синим светом, с обратным отсчетом времени, Виктор вертел в руке, но не долго. Когда цифры показали 17:00 он убрал диск в карман брюк.

На столе, из погребка, появились закуски и трехлитровая бутыль самогона, за окошком послышались голоса девушек – они пели. Виктор подбежал к окну – по улице, с граблями и лопатами, шла самая прекрасная половина человечества – она была молодой и стройной, а одна из нее, помахала рукой, завороженному незнакомцу у окна.

– Ну что ты там, прирос? – Послышался голос Семена – они смеялись. – Неужели в будущем нет баб – тогда я не хочу в такое будущее.

Задорно, Илья толкнул брата в плечо, который смутил капитана.

– Все там есть, – ответил гость, усаживаясь на табурет – но не всегда хорошее. – Он взял в руки граненый стакан, с мутной жидкостью, и посмотрел внутрь. – Не рано ли для такого?

– Один день в месяц отдыхаем, – попытался оправдаться Илья – да и гость к нам с неба упал – слыхал?!

Виктор усмехнулся, но ни чего не сказал, лишь выдохнув в сторону, и осушил стакан. Мутная жидкость обжигала все, к чему прикасалась, пока не дошла до желудка. Легкость окутала сознание.

– Сколько здесь градусов? – Спросил капитан, задыхаясь огненной водой. Он хватал все подряд: вначале огурец, затем кусок серого хлеба с моченой капустой, наконец «вареная картошка в мундирах».

– Слабоваты вы там – в будущем. – Не зло, посмеивался Илья над гостем. – Нет – дерешься ты конечно хорошо, но пить совсем не умеешь. Это же «первачок» – в нем не меньше семидесяти градусов.

Пили не спеша, в основном чай. Хотели включить радио, но там говорили о неких преступниках, которым, по просьбе комсомола, ужесточили статью до расстрела, за валютные махинации. После, сразу же выключили. Семен достал из шкафа, укутанную в простыню, гармонь и, развернув инструмент, заиграл старую песню: «Ой мороз, мороз». Он говорил, что им здесь, так не хватает снега – «вечное солнце» непривычно для их организма.

Время было: после обеда. На веселье и смех от анекдотов, или на пение прекрасного хора, вошел круглолицый розовощекий мужчина. На вид, мужчине было не больше пятидесяти.

– Здравствуйте Алексей Петрович! – Поздоровались братья в один голос, в то время как Илья почтительно встал, Семен прятал бутыль за тумбочкой, от того, что виден дом был, для гостя, наполовину, вторую же он терял за громоздким шкафом, будто имевшим надобность перегородки от прихожей.

– Не прячь, – будто сквозь «стену» подглядел «круглолицый» – пробку то, на столе оставил. И вам здравствуйте. – Я смотрю, – он присел на табурет, рядом с Виктором и пожал всем руки – к нам новые люди приехали. Почему не ко мне, а сразу на поселение, и кто распорядился? От чего мне не известно?

Человек, с множеством вопросов, оказался председателем колхоза Октябрьский – Рябушкин Алексей Петрович. Братья, кое-как, объяснили ему, мол: Виктор знакомый еще с Тюмени, а сейчас военный человек, получив задание из Москвы, был проездом в «наших местах», вот и решил увидеться со старинными друзьями.

То, что Виктор военный, выдавала тельняшка.

– А где служили? – Спросил председатель, прищурившись.

– Морская пехота, в Новороссийске.

– Но вы же говорили: из Москвы. – Не поверил круглолицый.