В 1955 г. США и Великобритания вернули трофеи (за исключением карт и небольшой части документов) в военный архив ФРГ. А через два года после начала реализации германским правительством «Доктрины Хальшейна» [6] обратились к ФРГ с просьбой сделать микрофильмирование документов вермахта за период Второй мировой войны. Основная часть этой работы была выполнена в 1959–1965 гг. В настоящее время в NARA USA хранятся 16 000 фотопленок (или роллов, как они именуются в системе архива) с этим материалом, распределенных по 11 фондам: Главное управление вермахта (ОКВ, Т-077), командование сухопутных войск (ОКХ, Т-078), документы службы безопасности и полиции (Т-175), группы армий (Т-311), армии (Т-312), танковые армии (Т-313), корпуса (Т-314), дивизии (Т-315), части войск СС (Т-354), тыловые районы (Т-501) и части флота (Т-1022). Однако тогда были пересняты не все материалы, относящиеся к событиям советско-германского фронта, поэтому сегодня работать с ними возможно, только лично прибыв во Фрайбург, где расположен федеральный архив, и заранее заказав дела на определенное время. Возможно, это покажется удивительным, но отечественному исследователю, несмотря на несоизмеримое расстояние между странами, получить материалы из США проще, чем из ФРГ. Микрофильмирование исторического материала существенно упростило доступ к ним – достаточно отсканировать пленки. Хотя роллы имеют довольно высокую стоимость – от 100 до 150 долларов США. Тем не менее мне удалось собрать для книги минимум необходимых документов из обоих западных архивов. Подавляющее большинство из них вводится в научный оборот впервые. Однако в силу перечисленных причин времени для поиска потребовалось больше, чем я предполагал, приступая к этой работе.

В трофейном фонде (№ 500) ЦАМО РФ тоже удалось найти интересные и важные источники, хотя их количество несоизмеримо с тем объемом материала, который был получен из США и ФРГ. В первую очередь следует назвать недавно рассекреченную стенограмму совещания командующего ГА «Центр» фельдмаршала Г. фон Клюге с командующим 3ТА генерал-полковником Г. Рейнхардом 17 июня 1943 г. Этот документ, хотя напрямую и не касается подготовки «Цитадели», даёт представление об общем историческом фоне, на котором шла её подготовка, позволяет понять настроение и мнение генералов руководящего звена одного из двух стратегических объединений, привлеченных для её реализации, относительно плана наступления и проблем, возникших из-за него у командования армий, которые не были связаны с операцией, но находились рядом. Боевые и отчетные документы вермахта из американского, германского и российского военных архивов составили основу источниковой базы настоящего исследования.

Вторая крупная проблема, которая существенно отстрочила подготовку книги и усложнила работу над ней, – это необходимость параллельного анализа очень большого массива информации из разных источников в хронологической последовательности. Из-за того, что до настоящего времени отечественным историкам не удалось создать достоверную картину подготовки Германии к Курской битве, наряду с открытыми публикациями по этой теме пришлось подробно изучать весь без исключения собранный архивный материал штабов ГА «Юг», «Центр» и их войск до танковых и пехотных дивизии включительно, а его общий объем оказался несколько тысяч страниц. Однако результаты превзошли мои ожидания. Такой подход позволил не только подробно описать события по дням и часам, определить факторы, оказывавшие существенное влияние на разработку замысла удара на Курск, но и понять мотивы ряда ключевых решений военного и военно-политического руководства Рейха на стадии обсуждения плана и летней кампании, и операции «Цитадель».

В связи с использованием в книге значительной массы документального материала германских вооруженных сил у читателя могут возникнуть справедливые вопросы: «Насколько достоверны данные из этих источников?», «Есть ли в них элемент пропаганды и какова вероятность сознательного искажения оперативной информации?». Безусловно, работа органов пропаганды в Германии была организована на очень высоком уровне, она пронизывала всё её общество и госструктуры. Однако в вермахте существовало довольно жесткое разделение информации для внутреннего пользования и материалов для пропаганды. Пропагандой в вооруженных силах занимались военнослужащие из рот пропаганды – корреспонденты, специальные сотрудники, обрабатывавшие информацию в нужном ключе для так называемых военных отчетов, направлявшихся в различные средства массовой информации, издательства и т. д. В свою очередь, эти отчёты тоже проходили специальную проверку, и на них часто ставили специальный штамп цензуры или четко писали – это материал для пропаганды. В документах же штабов всех воинских формирований вермахта, в том числе в журналах боевых действий, отчетах для вышестоящих органов, донесениях, ориентировках и т. д., если и встречаются ошибки, то, как правило, фактические, связанные с отсутствием данных из района боевых действий (с поля боя), из-за ошибок или описок при их передаче от низовых подразделений наверх, но никак не пропагандистского характера. Причем искажение фактов, допущенное в документах для внутреннего использования сознательно, а тем более подлог являлись поводом к привлечению офицера, решившегося на такой шаг, к суду военного трибунала. Это не касается темы убыли личного состава в боях. Со статистикой потерь военно-бюрократическая система вермахта работала на основе иных правил и установок, но в работе над книгой подобных документов я практически не использовал.

Вместе с тем следует помнить, что документы в штабах вермахта писали люди, в большинстве своём поддерживавшие нацистскую идеологию, разделявшие идеи превосходства Германии и её вооруженных сил над другими странами, армиями и нациями. Поэтому тональность отдельных материалов, а также встречающиеся в них отдельные оценочные суждения в полной мере можно отнести к пропаганде. Эти куски сразу выделяются в тексте повествования (стилистически) и, как правило, не относятся к фактической стороне боевой работы войск и их штабов.

Однако достоверность обнаруженных источников ещё не определяет их ценность для задач исследования. В одной дивизии, корпусе, армии параллельно могло быть несколько журналов боевых действий и отчетов о работе войск, т. к. каждый отдел штаба вел свою документацию. Для историка, изучающего боевые операции, важнейшими являются материалы двух отделов (управлений): оперативного (Iа) и разведывательного (Iс). Именно в них сосредотачивалась ключевая информация: данные о численности частей и соединений, ходе боевых действий, расположении собственных подразделений, их проблемах и задачах, действиях противника, планах операции, приказы и распоряжения вышестоящего командования, разведдонесения, протоколы допросов военнопленных и перебежчиков, а также сводные карты, схемы и отчеты о положении в полосе обороны (наступления). Из всех собранных мною источников они оказались наиболее объёмными и информативными. Поэтому для анализа обстановки, замысла германского командования и событий, предшествовавших июльским боям 1943 г., в книге главным образом использовались материалы именно этих отделов штабов разных уровней.

Вместе с тем, характеризуя базу собранных для книги источников, следует отметить и ещё один существенный момент. Параллельный анализ материалов Красной армии и вермахта показал, что германские корпусные и армейские документы в большинстве случаев более информативны и объективны, чем советские того же уровня. Важной особенностью журналов боевых действий оперативных отделов является критический подход к действиям своих войск. Если в советских документах подобного рода неудачи и ошибки обычно старались не отражать или писать о них кратко и поверхностно, то немецкие офицеры часто даже на незначительные просчеты специально заостряли внимание. И при этом, в отличие от журналов боевых действий советских соединений, в немецких обязательно указывается источник информации, приведённой в журнале, а также дается большое приложение. Кроме того, особенностью данных из журналов боевых действий является их большая достоверность и высокая степень детализации, чем из оперативных материалов, касавшихся не только хода боевых действий, но и процесса их планирования, т. к. они уже прошли определенную проверку. Круг источников информации для журналов был очень широкий: стенограммы телефонных переговоров офицеров высшего звена управления, вплоть до командующего группой армий, шифровки, донесения, ориентировки своих штабов и соседних соединений и другие оперативные аутентичные документы. Причем в приложение, как правило, включаются все документы, использованные для написания журнала. Поэтому они более информативны, чем советские такого же рода, за исключением фронтового уровня.

Тем не менее при сопоставлении трофейных материалов с документами Красной армии (особенно однотипных) в первых тоже обнаруживается немало недочетов и ошибок. Поэтому считаю, что всесторонне осветить проблему, дать ей объективную оценку и реконструировать исторические события с высокой долей достоверности, особенно в динамике, возможно лишь с помощью параллельного анализа источников обеих противоборствующих сторон.

Важную роль в моём исследовании, в части оценки боевых возможностей войск ударных группировок в районе Курской дуги, сыграли отчётные материалы (донесения) 4 ТА и АГ «Кемпф», 9A, в которых указана численность бронетехники перед началом наступательной операции. Все перечисленные источники важны тем, что это первичные документы, следовательно, наиболее достоверные.