Напряжение члена стало болезненным. Но ещё не время. Для начала мне нужно узнать, откуда ей известно столь многое, включая язык терраэнов. Уже потом я с ней позабавлюсь вдоволь. Я достал из ниши в стене прут, который выглядел как металлический, а на самом деле представлял собой экспериментальный вид материала, который мог видоизменяться по желанию хозяина. О да, у меня в распоряжении всегда самые интересные и дорогие игрушки!

– Я все еще надеюсь, что ты по доброй воле расскажешь всё, что меня интересует.

Девчонка упорно молчала, не произнеся ни звука. Тем временем прут в моих руках видоизменился, превратившись в хлыст с широким шлепком на конце. Начнём с малого. Не думаю, что стоить сразу же пускать в ход что-то из разряда потяжелее.

Хлыст рассёк воздух и легонько опустился на щеку Тайры. Девчонка дёрнулась так, будто её обожгли пламенем. Ремни, удерживающие на месте, врезались в кожу шеи.

Прекрати, птичка, боль от этого мягкого шлепка в десятки раз меньше той, что ты будешь испытывать, если просто попытаешься освободить руки или ноги. Удерживающие ремни будут сжиматься всё сильнее и сильнее, сдавливая кожу, врезаясь в неё до синяков. Шлепок хлыста игриво опустился на живот девушки, приласкав кожу возле пупка.

– Не молчи, птичка. Я лучше всех знаю, насколько хрупки ваши тела, и как легко их сломать. Позволь себе пожить немного дольше.

– Зачем?

Забавная. Никто ещё не спрашивал, зачем ему жить дольше? Разве это не самоцель? Я вымолвил первое, что пришло в голову, самое очевидное.

– Боли будет меньше, неужели это недостаточный стимул?

– Итог будет одинаков в любом случае. Нет большой разницы, умру я сейчас или через день. Я всё равно умру…

Голос девушки звучал так обречённо, будто я уже занёс над её головой карающий меч или приставил дуло пистолета к виску, грозясь нажать курок.

– Есть разница. Огромная. Для меня.

– Кто бы сомневался. Играй, Палач. И можешь сам спеть для меня похоронную песню.

Интересно, как в ней уживался панический страх передо мной и подобная дерзость? Восхитительно. И так ново. Что же победит в ней в итоге?

Я поднял хлыст и прошелся немного по телу Тайры, похлопывая то тут, то там. Не удержался и ударил несколько раз шлепком между её широко разведённых ног. Боль от шлепка была мгновенной и угасала так же быстро, как возникала.

Кровь приливала к этому местечку, делая его особенно чувствительным. Можно сказать, что это была прелюдия, жаркая ласка с остринкой. Я поимел немало девиц, которые умоляли отшлёпать их до одури, до синяков, но Тайра, похоже, была не из их числа. Она сидела с таким несчастным видом, будто эта маленькая проказа была самым ужасным, что с ней приключалось в жизни. Лицо стыдливо пылало. У неё был вид святой мученицы, с оскорбленной невинностью и запятнанной честью…

– Развлекаешься?

Мне не надо было поворачиваться лицом к говорящему, чтобы узнать, кто это был. Я и так знал, что сейчас в воздухе за моей спиной возникла трёхмерная проекция самого Бога-Императора. Не иначе явился для того, чтобы скомандовать: «К ноге!» своей злобной цепной собаке.

– Бросай свою новую игрушку, Пёс. Ты нужен мне.

Проекция померкла. Бог-Император даже не удосужился дождаться моего согласия. Впрочем, оно ему никогда не требовалось. Все терраэны и фаэлины послушно разевали рты, внимая его словам, и дышали в том ритме, который задавал он. Как же ты не вовремя явился! Я отбросил хлыст и поспешил к нему, надеясь, что его вызов окажется простой формальностью.

Бог-император ждал меня в своих покоях, в огромной комнате, отделанной в каком-то древнем стиле, с обилием мебели цвета слоновой кости и золотой фурнитурой. Ненужный кич, очередной роскошный плевок в лицо всем, стоящим ниже Него. Мне претила эта обстановка, обилие всяких безделушек и нерациональное использование пространства.

Меня бесило обилие света, струящегося будто отовсюду. Мне хотелось поскорее убраться в свою тёмную конуру, чтобы этот золотистый, мягкий свет не резал глаза. На фоне безумства света я выглядел мрачным пятном, предвестником мучений и скорой смерти. Каждый раз, когда я оказывался здесь, меня будто выворачивало наизнанку. Моя фигура была так же уместна в этой роскошной зале, как чёрная дыра посреди обитаемой галактики, поглощающая всё живое.

И сам он, Бог-Император, вольготно расположившийся в просторном белом кресле. Золотистая кожа, лучистые прозрачно-голубые глаза, мягкие, немного вьющиеся чёрные волосы. Идеальное лицо и фигура атлета. На нем был излюбленный светло-бежевый костюм с золотой вышивкой. Сегодня он бесил меня больше прежнего хотя бы потому, что оторвал меня от новой игрушки.

– Каждый раз тебя всё сложнее отличить от диванной обивки, – ядовито выплюнул я, остановившись в нескольких шагах от Императора.

– Попробуй для разнообразия носить что-нибудь, кроме чёрного. Тебя так легко не заметить ночью, – парировал Император, выговаривая слова так, словно ему лень было их произносить.

– Не вижу смысла. На чёрном не так видна кровь моих жертв. Что тебе надо?

– Ты куда-то торопишься, Пёс? – склонил голову набок Император, разглядывая меня с лёгкой усмешкой.