«На что это он намекает? Может, на то, что я якобы его преследую и таких случайностей не бывает?», — я сжала книгу и беззаботно улыбнулась.

— Да, действительно странно. Лишний раз убеждаюсь в том, как тесен мир.

— Не то слово. Как ты жила все эти годы? Вышла замуж…, — он усмехнулся, глядя на меня с прищуром.

— У меня все хорошо, — я не собиралась посвящать его в свою личную жизнь.

— Раньше ты была более сговорчивая и не такая бука, — он играл со мной, я видела это по его улыбке, слышала издевку в его голосе.

— Раньше и ты не был такой двуличной сволочью, — не выдержала я, улыбаясь в ответ.

— Мама! — позвал меня Матвей, подбегая ко мне и показывая ракушки на ладошке. За ним подошел Криштов и бросил на Николая колючий взгляд, от которого мой бывший муженек невольно поежился.

— Значит, все-таки, взяла ребенка из детдома? Ты всегда была добродушной, — но шпилька Коли не прошла мимо.

— Любезный, вы бы не приставали к девушке и не волновали свою беременную супругу, — Криштов говорил вежливо, но от его тона, не осталось сомнения в том, что еще слово и Николай пропахает песочек носом.

— Да ладно мужик, спокойно! Всего лишь увидел старую знакомую, — Коля дал заднюю, выставив руки перед собой, пятясь назад.

Он подошел к своей жене, и они быстро ушли. Пляж остался в нашем распоряжении.

Я с облегчением выдохнула и принялась вытирать Матвея полотенцем, пока он рассказывал мне о том, где они с дедом нашли ракушки и какие там красивые рыбки, он смог разглядеть каждую.

— Спасибо вам, боюсь что сама бы я от него не избавилась, — шепнула Криштову, попивающему сок.

— Пустяки. Я сразу узнал в этом субъекте твоего бывшего супруга. Помнишь, ты показывала ваши свадебные фотографии? Такого ущербного ни с кем не спутаешь, — Криштов усмехнулся, поправляя солнцезащитные очки и сушась под солнцем.

В его коротких волосах и густой бороде было много седых волосков, в уголках глаз залегли морщинки, но глаза оставались по-прежнему яркими и молодыми. Криштов активно занимался спортом, стараясь продлить свою жизнь, но я знала, что поя внука собственной кровью — он теряет бесценное время. И жить ему осталось недолго. Он предупреждал меня об этом, но откуда же я могла знать, что вскоре потеряю его.

— Мамочка, а кто был тот дядя? Мне он не понравился, он злой и пахнет от него неприятно, — ошарашил нас Матвей.

Мы с Криштовом переглянулись и мужчина тихонько спросил:

— Внук, а кто по-твоему приятно пахнет? И как именно? Можешь описать эти запахи?

Матвей снял с худеньких плеч в полотенце и призадумался:

— Хм, ну вот мама всегда пахнет приятно, чем-то цитрусовым, а ты дедушка, пахнешь как старинная книга, помнишь, ты давал мне такие читать, там еще про ауры было написано. А вот этот дяденька, пах как тухлый помидор, мы с мамой видели такие в магазине, когда покупали продукты.

— Вот оно как… и что, каждый вокруг тебя, пахнет по-своему? — продолжил Криштов. Ему, как магу и исследователю вампиров была интересна каждая деталь.

— Верно, но я стараюсь не принюхиваться ни к кому.

— Понимаю, так можно и расчихаться, — Криштов заулыбался, а я наконец-то расслабилась, понимая, что этот разговор, да еще и на пляже, где каждый может нас услышать — заставил меня оцепенеть.

— Но ты помнишь, об этом никому, — шепнула я сыну.

— Мам, ну за кого ты меня принимаешь? — возмутился Матвей и насупился. — Я же только тебе и деду, и потом, у того мужчины в ауре черные сгустки, он болеет чем-то, возможно связано с легкими. Как у тебя вот здесь, — он указал на мой живот. — Только у тебя болезни нет и просто трещины, а ему надо к доктору.

Я сидела и в который раз за эти годы, удивлялась вампирским способностям: чувствует запахи, может учуять определенного человека на расстоянии, даже сквозь стены, видит ауры и по ним определяет болен человек или здоров.

— Мам, можно мне мороженое?

— Конечно, — сын улыбнулся мне и надев на голову кепку, помчался к летнему бару, где ему вручили мисочку с двумя шариками его любимого мятного мороженого. Матвей мог есть и человеческую пищу, не все, кое-что он на дух не переносил, как, например, рыбные блюда или капусту. Все это насыщало его, но не давало ровным счетом никакой пользы. Такое могла дать только кровь.

Впервые он начал видеть ауры, чувствовать запахи, когда ему исполнилось два с половиной года, но он не обращал на это внимания, а как только начал внятно излагать свои мысли — каждый день удивлял нас с Криштовом. Дед вел записи в дневнике по развитию внука и его способностей. Мы даже экспериментировали с донорской кровью, которую Криштов по своим связям достал из больницы. Но кровь не понравилась Матвею, от нее у него разболелся животик, и мы отказались от этого продукта. Сыну подошла только живая. Кусать кого-то — ему было строго настрого запрещено, особенно когда я со страхом привела его в детский сад и потом весь день ходила сама не своя. Но у воспитательницы и других деток не возникло с ним никаких проблем, и мы вздохнули спокойно.