Угораздило же ту родиться на спорной территории между двумя великими державами. «Рэдский казус» — звучит неплохо. Прекрасная тема для диссертации по политической географии: тут и пестрый национальный состав, и социальная дифференциация, и запутанная историческая перспектива, не говоря уже о регулярно приключающихся «апогеях противоречий», «коллапсах» и «катарсисах». Выглядел этот «казус» правда отвратительно. Воды Седой не всегда были мутно-серые. При всяческих «апогеях» и «катарсисах» они стабильно становились мутно-красными.

— Не буду я врать никогда.

— Ну попробуй. Глядишь, получится.

— У меня брат за Ларной остался.

«Может даже в том перелеске, под Винье. Бес вас разберет, все на одно лицо — румяные, голубоглазые, романтичные такие в идиотской вашей одержимости свободной Рэдой…», — вспомнила Дэмонра январскую пальбу в перелеске. Ей стало совсем тоскливо. Может, и был там брат этой девочки — она не подписывалась всех помнить и трагически скорбеть.

— А у меня брат — и того дальше. Что тебе от меня надо? — довольно резко поинтересовалась нордэна. Здравый смысл настоятельно советовал ей срочно проверить все окрестные кусты на предмет ребяток с ножами. Что-то странное было в этой встрече. Дэмонра даже стала подумывать о том, не могло ли в вине оказаться опия. Даже если и так, галлюцинация в беленьких ботиночках исчезать не торопилась.

— Да ничего мне от тебя не надо. Вы ведь скоро уйдете?

— А это тебе кто сказал?

— Слышала, как взрослые болтали. Мол, хлеб взойдет, и вы с ним уйдете. И тогда вернется князь.

Дэмонру ощутимо передернуло. Девчушка даже не понимала, какую страшную вещь сейчас сказала. Князь без имперцев бы не вернулся. А уж у тех имелся весьма определенный взгляд на то, как следует поступать с населением, находившимся на временно оккупированной территории. Когда Наклз впервые упомянул милую привычку вешать все, что шевелится, дабы случайно не пропустить предателей, Дэмонра по молодости решила, будто у мага бесовски мрачная фантазия. Ей стало очень стыдно, когда выяснилось, что бесовски мрачная фантазия Наклза на самом деле была бесовски мрачными воспоминаниями.

— Не думаю, что мы уедем так скоро.

— А правда, что за Ларной совсем нечего есть?

— Неправда.

— Но брат писал…

— Брат твой писал то, что ему сказали писать. Это ложь. В Восточной Рэде сейчас спокойно.

— А священник сказал, что там кошек едят.

— Ваши священники вообще много… много говорят. Не едят там кошек. А твой священник не говорил, что в нашей столице ваши молодчики бомбами швыряются? Гибнут в процессе, что характерно, обычно люди, никакого отношения к политике не имеющие.

— Говорил. И говорил, что это их долг и, ой, там слово сложное, я не запомнила.

— Гражданская сознательность и святая миссия, конечно. Повесить бы того священника вверх ногами.

— Вы и священников вешаете за Ларной?

— Нет. А стоило бы.

— Понятно, — вздохнула девочка. Дэмонра ей от души позавидовала: вот нордэне творящийся вокруг бред был сугубо непонятен. — Так брат ко мне не вернется? — грустно уточнила девочка.

— Извини, но, наверное, нет. Не знаю.

— А где твой, раз он еще дальше? Я слышала, за Каллад лежит Белая земля. Там живут мертвые.

— Да, Дэм-Вельда лежит еще севернее Каллад.

«И, да, там живут мертвые. Лучше не скажешь».

— И твой брат там?

— Еще дальше. Послушай, не дело тебе здесь ходить одной ночами. И вообще, куда смотрят твои родители?

— Мама уехала в Аэрдис с… с дядей Августом. Отчима вы же тут и застрелили.

— Ни в кого мы не стреляли! Тут и в этот раз, я имею в виду.

— Да? Мне тетя так сказала. Он в штабе был. Мама тоже не вернется, значит?

Дэмонре захотелось опуститься на землю и тихо завыть. Она не подписывалась отвечать на такие вопросы. Девочка смотрела прямо и строго. Маленький глупый человечек, попавший в жернова истории. Нордэна как наяву слышала далекий лязг. Vox molae, сказали бы на Дэм-Вельде. Грустно развели бы руками и наклепали бы новых пистолетов.

— Почему ты не поехала с матерью? Отчим не пустил?

— Его благородие Август не взяли.

«Его благородие Август». Дэмонра давно не ощущала такой огромной, раскаленной ненависти к Аэрдис. Она могла понять накачанных наркотиками и пропагандой рэдцев с бомбами, могла понять синий идентификационный номер, выбитый на ладони Наклза — в конце концов, это была политика и это была война. Но такая простая бытовая мерзость у нее в голове никогда не укладывалась.

— Сукин сын его благородие, — поморщилась Дэмонра. — С тетей живешь?

— Не знаю. Дом опечатали, там какие-то люди ходят, тетя меня забрала пока, но у нее своих трое.

Девочка не жаловалась, она просто объясняла странную ситуацию, которую, видимо, не до конца понимала сама. Дэмонра же поняла достаточно для того, чтобы ей захотелось пойти и кого-нибудь убить. Желательно, его благородие Августа, но можно и князя. А лучше императора Гильдерберта. А — если уж совсем смотреть правде в глаза — бесы бы с ним, с императором. Убивать надо было канцлера, Немексиддэ, Иргендвегнанден, может, даже и кесаря. В общем, надо было или как-то примириться, или пойти и повеситься самой, никого в свой конфликт с миром не втягивая.