Задумавшись, я прозевал, как Хроки рванул вперед. Но реакция не подвела – я без особого труда ускользнул от свистнувшего в воздухе меча, и тут же ударил сам, целясь в плечо. Хроки еле успел шагнуть вбок, чуть не потерял равновесие, но вдруг вывернул кисть, зацепил, заплел рукоять «Ведьмы» своим клинком, толкнул вниз…

Внимание. На вас действует «Оглушение»! Продолжительность – 1 сек.

Ощутимый бабах, минус некоторое количество очков здоровья, темнота в глазах и звон в ушах. Не самая дорогая плата за напоминание, что у Хроки целых две руки. И что удар щитом хоть и не снесет мне голову, запросто оставит без половины зубов и ослепит на секунду. А секунда – это на самом деле очень-очень много.

Я выдернул «Ведьму» вверх и, уже отходя, взмахнул наугад – скорее чтобы отогнать Хроки. Но попал. Замотанное в кусок козьей шкуры лезвие глухо стукнулось о щит. В настоящем бою под всеми баффами такой удар вполне мог бы расколоть обтянутое кожей дерево.

Как и тот, что я сразу же словил и сам. Вместо меча, доставшегося от покойного тэна Олафа, Хроки взял какую-то ветхую тупую железку, но девять пунктов Силы, помноженные на опыт и умение, мои ребра ощутили в полной мере. Как арматуриной вломил. Минус четверть хп. А потом – пинок сапогом в живот и позорный полет с приземлением на лопатки.

– Ты сражаешься куда лучше, чем раньше. – Хроки протянул мне руку. – Боги не дали тебе силы Тора, но ты быстр и ловок. Уже скоро я не смогу победить тебя.

– Уже скоро этим займется Орм Ульфриксон, - проворчал я, поднимаясь на ноги. – В этих доспехах я едва могу шевелиться.

– Верно. – Хроки попрыгал на месте, позвякивая пластинами на груди. – Как будто йотун на плечах сидит. Уж лучше бы я пошел в бой в своей старой куртке…

– Даже не думай! – отрезал я. – Если меня убьют, ты поведешь хирдманнов. И станешь тэном, если сможешь победить.

Я? Я – тэном? – простонал Хроки. – Клянусь молотом Тора, я лучше женюсь на троллихе!

– Если снимаешь доспех – так и будет. – Я хлопнул его по плечу. – Уверен, в горах найдется немало красавиц… высотой с Длинный дом!

– Надежный панцирь всегда тяжел. Но и к этому можно привыкнуть. Там, откуда я родом, все воины носят доспехи из металла. А многие не снимают их по несколько дней.

И, видимо, поэтому и умеют подкрадываться даже в этой самой консервной банке. Я едва не подпрыгнул, когда негромкий голос Мигеля раздался у меня прямо над ухом. Его пластинчатая броня должна была при каждом шаге греметь, как ведро с болтами… но почему-то не гремела. Или я слишком увлекся тренировкой и забыл про все на свете.

– Если бы тебе приходилось сражаться на корабле – ты бы так не говорил. – Хроки протянул руку и легонько постучал Мигеля по металлической груди. – Свалишься в воду – и эта железка тут же отправит тебя к Эгиру.

– Зато сохранит от стрел и клинков, - возразил тот. – Если тебе будет угодно, я покажу, как сражаются у меня дома… И можешь не жалеть сил. Мой доспех куда прочнее тех, что делают ваши кузнецы.

Судя по ухмылке, Хроки явно не терпелось это проверить. Мигель осторожно опустил на землю ножны с длиннющим полуторным мечом и подобрал один из тренировочных – покороче, затупленный с обеих сторон… но все еще достаточно прочный и увесистый, чтобы моему другу было, о чем задуматься. В левой руке рыцаря будто сам собой появился небольшой щит в форме чуть вытянутого треугольника. Я разглядел герб – ветряная мельница. Причем еще и пробитая копьем. Вот ведь комедиант, честное слово… Впрочем, драться он явно умел. Хроки и Мигель поклонились друг другу, и уже через несколько мгновений раздался лязг стали, и во все стороны полетели искры. Красота. А я вдруг почувствовал себя лишним на этом празднике жизни и неторопливо побрел прочь.

И почти сразу же наткнулся на Волунда и едва не затоптал старика, задумавшись о чем-то… кхм. Высоком.

– Ты славно сражаешься, мой тэн, - усмехнулся кузнец. – Но твоя секира слишком тяжела. Раньше она принадлежала воину, что был выше и сильнее тебя.

А гном-то просто капитан очевидность. Здесь, в стране здоровенных бородатых вояк и мореходов, почти каждый выше и сильнее меня. Я подумывал о том, чтобы сменить секиру на что-нибудь менее увесистое, но так и не подобрал ничего подходящего. После «Ведьмы» любое копье казалось чуть ли не игрушечным, а мечи и топоры мало на что годились без щита. А я предпочитал оставлять вторую руку свободной, чтобы успевать вовремя чертить руны.

– Другой у меня нет. – Я пожал плечами. – Раньше этой секирой владел Сигурд, сын Астрид. Он называл ее «Воющей ведьмой». Может, я и правда слишком слаб для нее, но это славное оружие, и с ним удача меня не покидала.

– Иной раз оружие выбирает воина точно так же, как он сам выбирает оружие. – Волунд понимающе кивнул. – Мой тэн, если ты позволишь…

Я не стал возражать, и секира перекочевала к нему в руки. Он чуть ли не минуту разглядывал ее, вертел во все стороны, стучал по лезвию, подносил вплотную к подслеповатым глазам, отодвигал, прикладывал к плечу, почти как винтовку – уж не знаю зачем – и разве что не облизывал. И только потом снова заговорил.

– Славная секира. – Таков был вердикт Волунда. – Кузнец, что выковал ее, знал толк и в стали, и в заточке, и в дереве. Но это оружие сделано под другую руку. Не под твою, мой тэн.

– Ты это уже говорил, - буркнул я.

– Без горна и молота я не смогу перековать лезвие, чтобы сделать его легче. –Волунд вздохнул. – Но чтобы вырезать новую рукоять, достаточно и моего ножа. А Хакон заточит «Ведьму» и тут же принесет ее тебе.

– Хакон?