Я узнал о блаженной матушке Ксении, еще будучи мирянином. Посмотрел небольшую телепередачу о ней и сразу же собрался в дорогу. То, о чем я просил у мощей блаженной, было исполнено тотчас же, но теперь не об этом.

В июле – августе 1994 года я служил в ногинском храме в честь Тихвинской иконы Пресвятой Богородицы. Однажды на исповедь пришла женщина лет пятидесяти. Это была ее первая в жизни исповедь. У нее случилась беда в семье, а какая – это тайна исповеди. Когда я накинул на ее главу епитрахиль, подумал, что же ей ответить. И вдруг, как дуновением ветра, меня осенило обратиться за помощью к блаженной Ксении. После литургии я дал этой женщине краткое житие блаженной и благословил ее читать семь дней акафист. Через неделю с радостным настроением, с чувством великой благодарности подошла сия исповедница и поведала: «Когда я в первый вечер того дня после причастия Святых Христовых Таин прочитала акафист блаженной Ксении Петербургской и легла в кровать, еще и одеяло не натянула на себя полностью, как вдруг передо мной возникло видение. Рядом в деревянном полукруглом кресле сидела женщина в ярко-белом одеянии (платок, завязанный под подбородком, прямое платье). Она сказала: „Не бойся, дай мне руку”. Я подала ей руку. Она слабо пожала ее и вновь произнесла: „Я помогу тебе, делай, что тебе сказали”. С этими словами видение исчезло. На душе стало так легко и светло, что трудно высказать. Вы простите, батюшка, что я не прибежала на следующий день, ведь я говорила вам, что у меня безостановочное производство».

Нет слов и для моей радости о заступничестве блаженной Ксении за людей пред Господом нашим Иисусом Христом. От себя только остается добавить: «Блаженная мати Ксения, моли Бога о нас!»

Я уже писала и просила отслужить молебен в помощь моему сыну Василию, безвинно осужденному. Мы подали жалобу в Верховный суд и тут же обратились к святой блаженной Ксении. Мне пришел ответ от вас, и в конверте был пакетик с маслицем и лепестком розы с могилки святой Ксении (за которые низко вам кланяемся с сыном). На листочек с ответом пролилось маленькое пятнышко масла. Я решила послать ваш ответ сыну, чтобы он начал молиться святой блаженной Ксении, а я молилась дома. Сын мой тогда находился в СИЗО. В его камере было 36 человек, а размер камеры – 12 квадратных метров. И когда открыли окошко в двери и передали почту, все сразу притихли и повернули голову к двери – все почувствовали благоухание, необъяснимую свежесть. А когда сын открыл конверт, то все поняли, откуда идет это благоухание. Мой сын верующий, он сразу стал молиться, и другие вслед за ним. Потом все прикладывались к этому дорогому листочку. Но это еще не все. Верховным судом моему сыну (по его части) был отменен приговор с пересудом другим составом суда. Второй суд без изменения провел слушания, подтвердил приговор предыдущего, и второй раз Верховный суд в жалобе отказал. Сейчас дело будет слушаться в Международном суде в Страсбурге в конце сентября – начале октября. Отец настоятель, мы с сыном (Мария и Василий) нижайше просим отслужить молебен святой блаженной Ксении, страннице Петербургской. Мы просим у нее помощи, чтобы наконец начали слушание нашего дела (уже год не подходит наша очередь) и чтобы с сына сняли обвинения. В настоящее время сын находится в колонии города Фролова, он расписал и благоустроил тюремный храм, и владыка Герман, митрополит Волгоградский и Камышинский, благословил его быть псаломщиком в храме Святого Димитрия Донского.

Пишет вам инокиня Наталия из Житомирской области. Вернее, инокиня я всего год. До этого времени я жила в городе Санкт-Петербурге и ходила в ваш приход.

Правда, до определенного времени не очень часто, так как я инвалид и мне было затруднительно передвигаться без посторонней помощи. Молитвами матушки Ксении со мной произошел следующий случай.

В булочной около моего дома на 17-й линии у меня украли ортопедическую трость, без которой ходить было особенно тяжело, тем более зимой. Был канун дня памяти матушки Ксении. Материально я жила очень бедно, на палку нужно было откладывать три пенсии. По Божией милости я добралась до кладбища и обратно на 17-ю линию без посторонней помощи. Ночью мне снится сон, будто я иду по улице, ко мне подходит пожилая женщина (как матушка Ксения на рисунке Иоанна Кронштадтского) и говорит: «Ты почему не соглашаешься на операцию?» Отвечаю: «Денег у нас с мамой даже на палочку новую нет, не то что на операцию». А она отвечает: «Приходи ко мне, у людей с тобой напросим». Утром все рассказала маме. Как быть? Я поняла, что моя любимая святая поможет мне. Нужно идти на кладбище и просить милостыню. Мама в слезы: «Ты что, позор такой!» А я все равно ходила, просила милостыню до самой Пасхи.

На Пасху я причастилась, и через два дня мама увезла меня в Москву на операцию. Операция прошла так успешно, что даже врачи не ожидали. Когда я вернулась домой, мне нашлась подходящая работа, мое материальное положение значительно улучшилось. В свободное время я старалась сходить в часовню к матушке Ксении и поблагодарить за все. В сентябре 1999 года умерла мама, мне было очень тяжело и скорбно. Знакомые монахини пригласили к себе в монастырь на Украину. По благословению отца Николая с острова Залита я осталась в том монастыре. В мирской жизни меня звали Дарьей. Староста нашего питерского храма, наверное, меня помнит, так как я просила милостыню. Прошу ваших святых молитв.

В начале 2000 года, помолившись у раки блаженной Ксении, я вышла к остановке трамвая, чтобы поехать домой. Несколько женщин растолковывали приезжей женщине, как добраться до Варшавского вокзала. Я сказала: «Мне по пути, я вас провожу». Женщина вырвала листок из блокнота, что-то написала и протянула мне: «Я глухая, не слышу, что мне говорят. Напишите». Я написала ответ, она быстро кивнула, и мы пошли. По дороге переписывались. Когда доехали до метро, я поняла, что Марина приехала из Вильнюса, чтобы помолиться у мощей святой Ксении, и теперь едет домой. Я написала: «А когда поезд?» Она ответила: «Утром, часов в 10». – «А где же будете ночевать?» – «Кому-нибудь заплачу, кто пустит переночевать. У вас нет такой возможности?»

Просьба поставила меня в тупик. Дома тесно: внуки, брат, дочка, обстановка в квартире напряженная…

И вдруг в голове пронеслось стрелой: «Ты о чем говоришь? Немедленно зови к себе бездомную!»

Первая мысль была благой, но тут же появилась противоположная ей: «Сколько тебя ни учили, ты никак не научишься жить! Ты же совершенно не знаешь человека, да и дома неизвестно, что будет». Но решение уже было принято.

Как объяснила позже Марина, и ее обуревали недобрые мысли: «Куда это меня ведут? Что там за люди? Может, я попаду к бандитам?»

Дома у меня была такая обстановка, когда родные и любимые люди неожиданно перестают понимать друг друга. Отношения натянутые, резкие, готовые взорваться скандалом. А тут еще появился незнакомый человек, причем совершенно чужой. Я отвела ее в свою комнату. Она почувствовала смущение и неловкость, стала показывать билеты на поезд, достала прибалтийские газеты. Я пишу: «Марина, посмотрите пока мои книги, я займусь ужином». Она закивала головой.

Вернувшись, я застала Марину читающей мою любимую книгу «Козни нашего врага и как с ними бороться». А Марина пишет: «Какая хорошая книга. Извините, вы мне ее не продадите?» – «Она у меня настольная». Летят листки блокнота: «Да, я вижу. Я бы очень хотела купить такую». Отвечаю: «Марина, возьми ее!» Она очень обрадовалась и приняла с радостью.

Я проводила ее утром на вокзал. У меня было чувство, что провожаю родного человека.

Дома случайно передвинула телефонный аппарат, из-под него выпала купюра в пятьсот рублей. Ах вот оно что! Марина заплатила за книгу.

А вскоре я получила письмо. Оно было полно благодарности, особенно за книгу. Марина писала: «Как она мне помогла! Многое открылось по-иному».

Сейчас, когда Марины уже нет в живых, я могу цитировать ее письма. Чистая, искренняя душа видна в них. И вера. Вера питала ее живой водой. Вера привела ее, абсолютно беспомощную, беззащитную, в Петербург, через границу, и укрепила по молитвам святой блаженной Ксении… Она как бы дала ей другое зрение, повернув ее очи внутрь себя.