Отзвенел последний звонок. Прошли школьные экзамены, а потом и выпускной бал. Мы с подругой Милой гуляли по любимой аллее, на которой перед экзаменами мальчишки из нашего класса срезали розы, и делились планами на будущее.

– Давай уедем далеко, далеко, например, в Новосибирск, – предложила на полном серьезе Мила. – Знаешь, мне так надоела мелочная опека мамы, что я боюсь по жизни остаться совсем одной. Мало того, что Бог внешностью обидел, так ещё и мать прохода не даёт. Я должна ей докладывать о каждом своем шаге, обо всех подругах и друзьях. Я тебе не говорила, что у меня наклёвывался роман с парнем из параллельного класса? Да что толку говорить! Все равно ничего бы не вышло. В девять часов я должна быть дома, иначе у мамы будет сердечный приступ.

– Так она же тебя никуда не отпустит, – резонно заметила я.

– Мы с папой решили ей ничего не говорить до самого отъезда. Я уже вещи потихоньку собираю. Решайся, поехали вместе!

С Милой, полное имя которой Милена, мы начали дружить в старших классах, после того, как моему отцу на производстве выделили трёхкомнатную квартиру во дворе буквой «П», где и жили многие одноклассники. Я шла на медаль, а Мила была, как тогда говорили, хорошисткой, причём, по некоторым предметам она чуть-чуть не дотягивала до заветной пятёрки. Как-то после уроков мы шли с ней домой и она робко спросила:

– Маша, а ты не могла бы со мной позаниматься математикой и английским? Мне обязательно в аттестате по этим предметам нужны отличные отметки, в институт именно их нужно будет сдавать.

– Почему и не позаниматься? Только не у меня, ты же знаешь, что у мачехи двое маленьких детей?

– Да? А я и на знала, что ты с мачехой живёшь!

– Мила, только специально в классе никому не говори, я не хочу, чтобы меня жалели. А начать можем прямо сегодня!

– Хорошо, у вас есть телефон? Я тебе позвоню, мне тоже с мамой нужно наши занятия согласовать. Она у меня дотошная, обо всех моих знакомых и друзьях я ей обязана докладывать.

Этим вечером, пройдя отбор на звание подруги Милы у её мамы, я впервые пришла к ним домой. Хорошо, что я девушка сдержанная! А то бы ходила по квартире и ахала. Выросшая в семье со скромным достатком, я никогда не видела такой роскоши! В семидесятые годы прошлого столетия купить шикарную импортную мебель могли себе позволить только люди, обладающие властью или «блатом». В Советском Союзе ещё не было бедных и богатых, все жили примерно одинаково, кроме номенклатуры. У Милы отец занимал высокий пост на железной дороге, получал приличную зарплату и мог «достать» с каких-то складов самый лучший холодильник «Бирюза», стенку из натурального дерева, хрустальную люстру и большой цветной телевизор. А во многих семьях и чёрно-белый не могли себе купить – стояли за ним в очередях по спискам, которые создавались в профкомах на производстве. На полках обычных магазинов товаров не наблюдалось. Если по какой-то счастливой случайности в магазин завезут дефицитные вещи, то очередь выстраивалась такая, что приходилось стоять часами. Наверное, в такое с трудом верится в наши дни изобилия…

У Милы в трёхкомнатной квартире была своя комната, там стоял письменный стол с выдвижными ящиками, застеклённый книжный шкаф с полными собраниями сочинений классиков, раскладной диван. Вся обстановка говорила не только о достатке, но и о вкусах хозяев. Тут цвет штор сочетался с цветом обоев, на полу лежал небольшой ковёр, а на подоконнике цвели алые герани. Я внимательно разглядела комнату и вздохнула:

– Везёт же некоторым! Отдельная комната! А мне приходится спать за занавеской в одной комнате с братом. Вечером он кричит, чтобы я выключала свет, а мне нужно уроки доделывать или хочется книжку почитать. Ругаемся с ним каждый день!

– Теперь допоздна можешь у меня уроки делать, здесь мы никому не мешаем, – Мила не скрывала радости, что я согласилась вместе заниматься и подтянуть её по нужным предметам. Усилия мои не пропали даром – у Милы в аттестате скромно выделялись две четвёрки среди остальных пятёрок. Теперь она не боялась вступительных экзаменов и мечтала оторваться от родителей.

Я тоже решила поступить в университет, только отец настаивал на том, чтобы я поехала в Москву. Наверное, я бы так и сделала, если бы подруга не предложила поступать в Новосибирский университет. Когда я увидела проспект этого престижного вуза и снимок городка среди сосен и берёз, я влюбилась с первого взгляда. Красиво и далеко от родителей!

Так мы с Милой оказались в Новосибирском Академгородке и подали документы в университет, правда, на разные факультеты, я на иняз, она на экономический. Конечно, Миле пришлось нелегко. Мать закатила истерику, кричала и плакала, пытаясь оставить дочь дома. И только отец, мудрый и любящий, понял, что пришла пора отпустить девочку в самостоятельную жизнь.

А жизнь, как известно, непредсказуема, она подбрасывает свои сюжеты. Милене не хватило одного балла, чтобы стать студенткой дневного отделения. Она решила учиться на вечернем, куда её зачислили с набранными баллами, и предварительно договорилась с начальником почты, что её возьмут туда работать. Куда там! Мама забросала её телеграммами с требованием вернуться немедленно домой и каждый день или через день вызывала на переговоры. Мила продержалась два месяца. Она уже устроилась на работу и нашла общежитие, когда получила очередную телеграмму:«Срочно выезжай! Мама лежит в больнице. Отец.»

Ей ничего не оставалось делать, как уехать к родителям. О самостоятельной жизни теперь можно и не мечтать.

Я провожала Милу на вокзале и сдерживалась, чтобы не расплакаться. Я в семнадцать лет считала себя взрослой и не позволила бы родителям в приказном порядке вернуться домой, а Мила, поздний и единственный ребёнок, поступить с мамой так жестоко не могла. Да и выбора у неё не было, папа с телеграммой не мог обмануть. В ноябре уже выпал снег, и мы стояли на перроне, взявшись за руки, замёрзшие, в лёгких ботиночках и демисезонных пальто. А снежинки падали на наши лица, превращаясь во влагу, и не поймёшь, где слёзы, а где вода. Расставаться всегда трудно. Я в Сибири осталась совсем одна…