При трупе полицейские не нашли ни денег, ни часов, ни мобильного телефона, только карточка. По ней определили, кто он и где живёт. Осталось выяснить, кто и за что его убил.

Наконец-то дождь закончился и тучи разошлись, исчезли за горизонтом. После последних серых дней солнечный свет наполнил округу яркими красками. В голубизну врезаются высотки, в которых отражаются и небо, и другие дома и пёстрые деревья. Нижние этажи прикрывает разноцветная листва – зелёная с желтоватыми прядями или вкраплениями, зелёно-буроватая, зелено-желтовато-розоватая. С утра было прохладно, но к полудню воздух прогрелся и для октября довольно тепло. Вокруг разносится терпкий запах палой листвы, пахнет осенью. Даже выхлопные газы множества автомобилей не в состоянии заглушить чарующий запах засыпающей природы.

Туссен любит такие дни, после дождя мир становится ярче, сочнее и запахи более насыщенные. Иногда в отсутствии жены Туссен выходит и гуляет один. Клотильда против подобных одиночных вылазок мужа, потому что из-за рассеянности уже дважды заблудился, благо тогда ушёл недалеко и она сама нашла слоняющегося по переулкам Туссена, когда он с увлечением рассматривал квартал, будто не бывал здесь ни разу. «Значит, – подумала Клотильда, – «увидел» знакомый квартал «по-новому».

Туссен нашёл выход, чтобы не заблудиться и вернуться до возвращения жены, чтобы не волновать её, он считал шаги и старался не сворачивать с прямой дороги. Счёт не мешал художнику созерцать округу.

Когда жена пришла домой, Туссен наносил завершающие мазки. Клотильда провела сегодняшний день удачно и решила не возиться на кухне, а дать себе отдых от стряпни. По дороге заехала в ресторанчик, где можно сделать заказ с собой, купила несколько готовых блюд.

Клотильда вошла в мастерскую. Полумрак рассеивал свет от фонарей, что стояли на улице почти напротив двух больших окон. Клотильда включила свет. Возле мольберта, опершись на столик со множеством тюбиков с красками дремал Туссен.

– О, мой милый гений, опять весь день работал.

Туссен вздрогнул от голоса и прикосновения.

– Ты, сегодня, дорогая вкусно пахнешь… А я кажется закончил картину, назвал «Прогулка перед закатом».

Любитель реалистической живописи не нашёл бы никакого сходства между названием и содержанием картины. Клотильда же понимала, что в этих пятнах, геометрических фигурах и штрихах есть определённый порядок или система, и ей они нравились. Впрочем, Клотильде нравились все картины мужа и она в очередной раз искренне воскликнула:

– Превосходно, Туссен! Какое замечательное сочетание цветов! И впрямь осенний предзакатный вечер. Какой удачный день!.. А на столе в столовой ужин из ресторана!

Клотильда взяла мужа под руку, и они направились ужинать.

* * *

Туссен не слышал, как заснула жена, он спешил воплотить новый замысел: натюрморт «Праздничный ужин для двоих».

– Да, Николь, – ответил комиссар Вермандуа на звонок жены, – ты ложись, не жди меня. Скорей всего вернусь поздно.

– Людов'uк, Мишель обещала привести завтра Даниэля, но пока точно не знает во сколько, скорей всего утром.

– Вот, здорово! Она внука оставит? хотя бы на сутки? Похоже, что завтра днём вряд ли удастся мне вырваться.

– Не знаю, Людов'uк. Попрошу её. Если хочешь, позвоню сейчас.

– Не надо, Николь, не тревожь, пусть отдыхает. Ты мне оставь чего-нибудь поесть.

– Конечно, Людов'uк, я как раз собираюсь приготовить что-нибудь к приезду дочери.

– Николь, дорогая, провозишься до полночи, а когда приедут Мишель и Даниэль ты будешь без сил. Закажи в ресторане и ложись спать.

– Людов'uк, но это же дорого.

– Брось, иногда позволить себе можем.

– Хорошо, Людов'uк. Мишель любит окуня, запечённого в муке с мармеладом из лайма, вот и закажу, а для Даниэля какой-нибудь десерт на молочной основе. Сама запеку печень утки, она уже разморозилась. Так, что не волнуйся это недолго. На плите оставлю для тебя печень и на столе десерт – яблоко и грейпфрут.

– Договорились, дорогая, доброй ночи.

– Доброй ночи, дорогой и найти тебе больше улик!

– Спасибо.

Инспектор Фрежюс держит билет на метро и внимательно рассматривает.

– Ну, что там, Франсуа-Пьер?

– Куплен на станции Ля Муетт, господин комиссар, за 1, 33 евро.

– Карне4. Этот билет последний из десятки или нет? Если нет, то где остальные? У грабителя? – рассуждал Луи Вермандуа не столько с инспектором сколько озвучивал мысли.

– Теперь мы знаем, что сюда пострадавший приехал из квартала де ля Муетт шестнадцатого округа.