Фаня попыталась перевести разговор в шутливое русло:

– Правоверные считают, что православные ошибаются, а православные – что ошибаются правоверные. Только коммунисты молодцы, они говорят, что правы те и другие.

– Сейчас и коммунисты в храмы ходят не меньше верующих, – возразила не уловившая иронии Оленька.

Она усердно и весьма успешно сражалась со впитавшейся в купальник влагой, и подмерзавшие Фаня и Рита по ее примеру занялись тем же. Из сдавленных богатств Фани потекло, как из выжатой тряпки, у Риты же ничего не получилось, зеленая ткань лишь четче прорисовала содержимое там, куда она давила. К пупырышкам на коже добавились два нагло торчащих больших на купальнике. Щупанье девушками себя в разных местах вроде бы отвлекло внимание парней от разговора, но не всех. Сбить накал не удалось.

– Я задал другой вопрос, – упорствовал Толик, – конкретный.

– К этому и веду, – чувствовалось, что и Аскер на взводе, но он держал себя в руках, – ты озвучил штамп, который создали средства массовой информации: если большинство террористов – мусульмане, значит, большинство мусульман – террористы. Это все равно, что если фашисты были немцами, то все немцы – фашисты. Или еще конкретнее: Гитлер – фашист, значит все фашисты – Гитлеры. Логика явно где-то поскользнулась. В телефонных справочниках тридцатых годов полно Гитлеров, и знак равенства между словами Гитлер и фашист заставил множество людей менять фамилию и жизнь из-за одного урода, который вообще оказался Шикльгрубером. Не надо отождествлять частное с общим. Льды Антарктики тают не от того, что кто-то забыл выключить утюг. – Аскер помолчал, чтобы сказанное улеглось в головах. – Террор – самое страшное, что есть на свете. Мусульмане никогда не поднимут руку на других мусульман, иначе это не настоящие мусульмане. А террористы не щадят никого, в том числе своих братьев, по принципу известного папского представителя заявляя: «Убивайте всех, Господь узнает своих».

Мирон собирался что-то возразить, но не решился. Скорее всего, хотел сказать, что фраза вырвана из контекста и переврана, на самом деле легат Арнольд Амальрих писал Иннокентию III: «Наши слуги и другие люди подлого звания крикнули «К оружию!» и, прежде чем мы успели вмешаться, предали мечу двадцать тысяч человек без разбора на катаров и католиков с криками «Убивайте всех». Молюсь, чтобы Господ узнал своих…» Всем известную редакцию сказанного в оборот пустил Цезарь Хейстербахский уже в четырнадцатом веке. Ник это знал, но для остальных верной была другая версия фразы, и Аскер сыграл на этом.

– А джихад, когда убивают всех неверных – это нормально? – вставила Рита.

Все уставились на Аскера. Казалось, его загнали в логическую ловушку.

– В Коране сказано, – сказал он, – «Сражайтесь, ради Аллаха, с теми, кто сражается против вас, но первыми не нападайте. Поистине, Аллах не любит тех, кто первыми свершает нападение». И насчет убийств: «Предписали Мы сынам Исраила: "Кто убьет живую душу не в ответ на убийство или смуту на Земле, тот словно убил всех людей разом"». Джихад можно понимать по-разному, но нужно понимать правильно. Настоящий джихад – война не с людьми, а с собственными пороками. Когда мусульманин, который живет среди неверных, ведет себя так, что они восхищаются и хотят подражать – это джихад. Знаете, как Чечня приняла ислам? Войска халифата пришли насаждать ислам силой оружия, но были разгромлены. Навязываемое чеченцы принять не захотели. Перевернул жизнь людей Ноя всего один человек.

– Людей Ноя? – Оленька удивленно открыла рот.

На миг она забыла руки на груди, которую все еще тискала, избавляясь от воды. Бизончик, стоявший рядом, бесцеремонно помог ей своими пятернями в деле отжима. Со стороны выглядело совсем не помощью, но Оленька благодарно улыбнулась, а приятельницам достался насмешливый взгляд: «А вам так помочь некому!»

Ник очень надеялся, что внимание и разговор перетечет на девчонок, или на что угодно другое, только бы уйти от опасной черты. Не получалось. Начатая тема большинству казалась просто любопытной.

Ник удовлетворил интерес:

– Нохчи – люди Ноя. Это самоназвание чеченцев.

– Один поселившийся в горах праведник сделал то, что не сумели армии халифа, – продолжал Аскер. – Сделал это примером собственной жизни. И выяснилось, что ислам проповедует те же главные ценности, что и заветы Ноя, по которым жил народ. Глядя на праведника, люди один за другим принимали ислам. Вот как выглядит истинный джихад.

– Твои бы слова да террористам в уши… – вздохнула Фаня.

– Сказки для маленьких, – одновременно заявил Толик. – Чужой поступок никогда не заставит принять новую религию.

Ник возразил:

– Всего один пример: поступок Христа, принявшего смерть за чужие грехи, заставил многих бросить все и жертвовать жизнью ради новой религии. Можно верить в реальность этого поступка, можно не верить, но за века он перевернул сознание сотен миллионов.

Мирон хотел что-то добавить, но Аскер вдруг хмыкнул и улыбнулся.

– Хочешь, – обратился он к Толику, – докажу, что ты тоже мусульманин?

Все опешили. Толик рассмеялся:

– Попробуй.

– Главный вопрос: веришь, что существует нечто, чего ты не понимаешь – Бог, единственный и всемогущий?

– Я не верующий в общепринятом смысле, но, поскольку крещеный и библию читал, скажу так: допускаю существование Бога как одно из объяснений возникновения Вселенной. Эта версия не на первом месте и даже не на втором, но право на существование имеет не меньшее, чем остальные.

– То есть, ты все же веришь в это?

– На перечисленных условиях.

– Да или нет?

– Хорошо, верю.

– В таком случае, ты должен согласиться, что обязаны существовать некие проводники этой высшей воли.