Напряжение росло с каждым днем. В начале 1909 года всех волновал единственный вопрос: когда и каким образом разразится скандал?

Но Вульферт, как это ни странно, еще несколько месяцев продолжал делать вид, будто в семейной жизни у него все в порядке. Со стороны казалось, что с великим князем они – лучшие друзья. Везде появлялись вместе, и об этом красноречиво свидетельствуют многочисленные снимки.

Михаил был заядлым фотографом, и фотоаппарат подробно фиксировал историю его любви. Все снимки он заботливо помещал в альбом. В течение следующих пяти лет таких альбомов набралось четырнадцать. На каждой фотографии – номер или дата, когда она сделана. На многих из пожелтевших снимков – улыбающаяся Наташа, рядом с ней – счастливый великий князь, а с другой стороны – довольный жизнью, по крайней мере, внешне, поручик Вульферт.

Если выдавалась возможность совершить длительную прогулку, влюбленные предпочитали Москву Санкт-Петербургу. В Первопрестольной они не так опасались встреч с нежелательными свидетелями их романа, как в сановном Санкт-Петербурге. А после нашумевшей истории с Диной Михаил вовсе не хотел новых выяснений отношений с родственниками.

Да и у Наташи было больше оснований стремиться в Москву, ведь там жили ее родные, старые друзья, которые всегда готовы были сопровождать ее в театр, на выставку, в гости. Те, кто знал ее с детства, смотрели на очаровательную молодую женщину с восхищением и любовью. Одним из таких старинных друзей был Михаил Бахрушин. Через много лет он написал Наташиной внучке, американской писательнице Паулине Грэй о том, как сильно великий князь был влюблен в мадам Вульферт, и об этом знала вся Москва. Он везде сопровождал молодую супружескую пару…

В конце марта 1909 года Вульферт с женой уехали в очередной раз по делам в Москву. Михаил Александрович вызвался на время отсутствия супругов присматривать за их псом Джорджем, и забрал его к себе, во дворец. В одном из «официальных» писем, которое, по его мнению, мог прочитать Вульферт, великий князь подробно описывал, как хорошо они поладили с Джорджем, и тот всю ночь спал у него в ногах. Михаил знал, что из-за нескольких его прошлых писем в семействе Вульфертов уже вспыхивали ссоры, поэтому он и сообщал лишь о том, как старался позаботиться об их домашнем питомце. Письма же личные, полные заботы и признаний в любви, продолжали приходить на другой адрес. В одном из них он признавался Наташе: «…Поверь мне, я люблю тебя всем сердцем и страстно хочу видеть счастливой… Будь во всем осторожна и ни в коем случае не серди его…» Имеется в виду, конечно, поручик Вульферт.

Когда супруги вернулись в Гатчину, Владимир, как и прежде, продолжал выполнять свои служебные обязанности. А его жена в это время то и дело отправлялась с великим князем на какую-нибудь увеселительную прогулку. Иногда в сопровождении его сестры Ольги и Куликовского, порой с маленькой Татой, но все чаще – вдвоем.

Михаил Александрович чуть ли не каждый день привозил любимую женщину с ее дочерью в Большой Гатчинский дворец. Однажды, когда влюбленные бродили по залам, забыв обо всем на свете, пятилетняя Тата куда-то исчезла. Оказалось, она забрела в Тронный зал, и с видимым удовольствием уселась на обитый ярко-красной парчой трон. Позднее она отмечала в воспоминаниях, что так и сидела на нем, болтая ногами, пока ее не нашли взрослые. Михаил Александрович, увидев девочку, расхохотался, а мать очень рассердилась, стащила ее оттуда за руку и отругала, сказав, что дочь совершила ужасный поступок. Но великий князь тут же пришел ей на помощь. Он пообещал, стараясь сохранить серьезный вид, что ничего не расскажет об этом случае императору.

С наступлением лета великий князь показал Тате весь огромный Гатчинский парк, в котором провел детство. Больше всего ей понравилась лодочная станция, где было множество самых разнообразных судов. Впоследствии, спустя многие годы, она вспоминала это время как чудесное и незабываемое.

…Дома же ситуация накалялась день ото дня. Иногда подозревающий измену муж не считал нужным больше сдерживать свой гнев, а порой просто и не мог это сделать. В середине июня 1909 года Михаил пригласил Наташу и Вульферта в Петергоф – пообедать на императорской яхте «Зарница». Были там и другие гости – великая княгиня Ольга, ее муж и Куликовский.

На фотографиях, сделанных в этот день, Владимира Вульферта в этом компании можно увидеть в последний раз. Улыбка вымученная, словно сквозь зубы. А дома он больше не сдерживался, и давал волю гневу. Как же так? Ему пришлось вытерпеть столько унижений, он фактически потерял жену и… все еще поручик. Амбиции так и не удовлетворены.

Однажды, во время ссоры – с криками, обвинениями, Владимир набросился на жену с кулаками. Ей удалось вырваться, и она заперлась в детской. Но жили-то они под одной крышей, и следующий скандал не заставил себя долго ждать. Наталия Сергеевна решила разорвать отношения с Вульфертом, и заявила ему, что отныне отказывается выполнять супружеские обязанности. Но не тут-то было! Униженный, разгневанный и жаждущий отмщения Владимир взял силой то, что, как он считал, принадлежало ему по праву мужа.

Наталия заявила, что уходит от него, и собирается на несколько недель уехать за границу. Вульферт протестовал, но, осознав, что жена не успокоится, не сделав по-своему, вынужден был согласиться. Он с горечью подумал: по крайней мере, в этой поездке она будет ограждена от влияния великого князя. А когда Наташа вернется, они опять заживут семейной жизнью, как и прежде. Но Наташа так не думала. Переговорив со своей старшей кузиной Катей Фроловой, она уговорила ее поехать вместе в Швейцарию.

В Гатчине, на железнодорожном вокзале, Наташа, Тата, Катя и две сопровождавших их женщины должны были сесть в поезд, следовавший до Берлина. Среди нескольких провожающих был и Михаил, который приехал с огромным букетом цветов. Неожиданно на платформе появился Вульферт. К изумлению провожавших и всех остальных пассажиров он стал громко кричать, что Наташа разрушила его жизнь, она у него в неоплатном долгу, и он выдвинет против нее судебный иск. По мере того, как он наступал на жену, молодая женщина вытаскивала из букета один за другим цветы и молча передавала их окружавшим ее людям. Это был ее единственный ответ на угрозы и оскорбления.